Даулеткерей Шыгайулы (1820–1887) – выдающийся композитор-кюйши, один из ярких представителей домбрового искусства лирического направления.
Биография
Как известно, Н. Назарбаев в своей статье «Семь граней Великой степи» в целях серьезного осмысления фундаментальных основ нашего мировоззрения, углубления модернизации исторического сознания выдвинул шесть оснополагающих проектов. «Исторический процесс в массовом сознании носит преимущественно персонифицированный характер… Великая степь породила целую плеяду выдающихся деятелей. Среди них такие масштабные фигуры, как аль-Фараби и Яссауи, Кюль-Тегин и Бейбарыс, Тауке и Абылай, многие другие. Поэтому нам следует, во-первых, создать учебно-образовательный парк-энциклопедию «Великие имена Великой степи», – сказал Елбасы. Во-вторых, по его мнению, необходимо открыть галерею образов великих мыслителей, поэтов и правителей прошлого в современной литературе, музыке, театре и изобразительном искусстве. В-третьих, необходимо систематизировать и активизировать деятельность по созданию и распространению научно-популярной серии «Выдающиеся личности Великой степи» – «Ұлы дала тұлғалары» [1]. В частности, в контексте этой идеи написана и наша статья, посвященная одной из выдающихся личностй XIX века, великому композитору, народному кюиши Даулеткерею Шыгайулы.
Даулеткерей Шыгайулыродился примерно в 1820 году ауле Орда Внутренней Орды (ныне село Хан ордасы Букейординского района Западно-Казахстанской области). По своему происхождению он принадлежал к числу знатных предствителей степной аристократии: правнук Абылхаира – хана Младшего жуза в 1723–1748 гг. Его отец султан Шигай временно (1815–1823) правил Внутренней (Букеевской) ордой после смерти хана Букея, будучи регентом несовершеннолетнего будущего хана Жангира. Шигай умер, когда Даулеткерею было всего пять лет, и дальнейшие заботы о его воспитании взял на себя двоюродный брат, султан Мендигирей Букейханов, самый богатый и влиятельный человек в Букеевской орде после хана Жангира. По утверждению профессора П.В. Аршавина точная дата рождения Даулеткерея долгое время оставалась неизвестной. Предполагалось, что он родился в 1799 году в местности Карамола недалеко от Нарын песков.
Однако новые архивные документы, открытые П.В. Аршавиным, опровергают это предание. Они свидетельствуют, что Даулеткерей родился не в 1799, а в 1820 году, и не в местости Карамола, а на прибрежье Каспия, недалеко от ватаги Коневской, где находилась ставка султана Шигая и где он проживал в последние годы жизни. Основанием для определения даты рождения является документ «Список управляющих родов Внутренней Киргизской орды», составленный Временным советом по управлению Внутренней ордой в 1853 году. В нем указано, что Даулеткерей с 1852 года временно управляет Ногайским родом и ему 33 года от роду [2].
Отец Даулеткерея султан Шигай был вполне состоятельным чингизидом. Однако, по утвеждению академика А. Жубанова, ему не хватало гибкости ума и прозорливости, чтобы понять суть новых перемен, имевших место в Казахской степи в первой половине девятнадцотого века. Типичный степной феодал того времени он своего любимого сына Даулеткерея старался воспитывать в традициях своей среды, кичившейся своим происхождением от прямых потомков Чигисхана. После смерти хана Букея до наступления совершеннолетия Жангира в течение около восьми лет правит Внутренней ордой [3].
Итак, по своему происхождению Даулекерей Шигаев, как отмечал профессор П.В. Аравин в своей книге «Даулеткерей и казахская музыка XIX века», принадлежал к числу наиболее знатных представителей степной аристократии, не входивших в состав казахской родовой общины и жестоко угнетавших народные массы. По сложившейся традиции, представители аристократии («белой кости») пользовались определенными привилегиями в обществе. Они по рождению считались султанами и претендовали на ханскую власть. Институт султанства был наделен порядками устрашения и насилия, которые долгое время поддерживались чинигизидами на территории Казахстана и Средней Азии.
Одним из таких могущественных феодалов-чингизидов в XVIII веке был прадед Даулеткерея Абулхаир – хан Младшего жуза в 1723–1748 годы. Абулхаир с юных лет отличался смелостью и отвагой. И в 1726 году на курултае казахов всех трех жузов он единогласно избирается Верховным главнокомандующим в войне с джунгарами. Период ханства Абулхаира, его кипучая деятельность по сплочению казахского народа для борьбы против джунгарского нашествия в двадцатых годах XVIII века, а затем – смелая и далеко идущая инциатива по добровольному присоединению Младшего жуза к России в 1731 году получили подробное освещение в трудах Н. Рычкова, А. Левшина, В. Вельяминова-Зернова, Л. Мейера, А. Добросмыслова, М. Красовского, В. Витебского и Ф. Лобысевича, а также в работах советских исследователей Н. Апполовой, М. Вяткина, Е. Бекмаханова и других [4].
Однако присоединение Казахстана к России наряду с положительными моментами, имело и немало негативных своих сторон. Царизм безжалостно грабил коренное население Казахстана. Эту политику поддерживали местные феодалы, в том числе и высокопоставленные родственники Даулеткерея, заинтересованные в угнетении своих сородичей, за счет труда которых они жили. В целях колонизации Казахстана, освоения богатств, обеспечения безопасности торговли и закрепления за Российской империей новых районов в первые десятилетия после принятия казахами российского подданства, царское правительство приступило к мероприятиям политико-экономического характера – в 1734 г. по проекту обер-секретаря Сената И.К. Кириллова была учреждена Оренбургская экспедиция, позднее переименованная в Оренбургскую комиссию.
Эти мероприятия, предпринятые царизмом уже в начальный период вхождения казахов под протекторат России, свидетельствуют об изначальном колониальном характере ее политики в отношении казахов. Таким образом, царизм принимал меры, направленные на упрочение своей власти на вновь приобретенной территории. В 1822 году был принят «Устав о сибирских киргизах», разработанный генерал-губернатором Западной Сибири М.М. Сперанским. По этому Уставу ханская власть в Среднем жузе упразднялась и образовывалась Область сибирских киргизов.
Согласно «Уставу о сибирских киргизах», область разделялась на внешние и внутренние округа, которые, в свою очередь, делились на волости и аулы. Внешние округа составили казахи, кочевавшие за пределами реки Иртыш. Округами руководили «дуаны», состоящие из администрации, полиции, судов. Приказы возглавляли ага-султаны. Ага-султаны имели помощников в лице четырех заседателей, двое из которых были русскими и назначались губернатором, оставшиеся двое выдвигались биями и старейшинами из казахов.
В Младшем жузе, подведомственном Оренбургскому генерал-губернаторству, согласно «Уставу об оренбургских киргизах», ханская власть была ликвидирована в 1824 году. Территория его делилась на три части – Западную, Среднюю и Восточную, во главе каждой стояли султаны-правители. В свою очередь части делились на дистанции (участки) с дистанционными начальниками, а дистанции – на роды и отделения, управляющие которыми назначались Оренбургской Пограничной комиссией из числа знатных биев. Все три части Младшего жуза управлялись Оренбургской Пограничной комиссией. В целях упрочения своей власти царизм строил в глубине Казахской степи укрепленные линии.
После злодейского убийства хана Абулхаира султаном Бараком, новый хан Младшего жуза Нуралы не принес тишины и спокойствия в кочевья своих подопечных, не оправдав долгожданной надежды народа. В создавшейся ситуации, в поисках лучшей доли братья Букей и Шигай по совету батыра Сырыма из рода Байбакты принимают решение перекочевать в плодотворные земли между реками Волгой и Уралом (Жаик).
Теперь вкратце остановимся на истории Букеевской орды, где прошла вся сознательная жизнь Даулеткерея. Окрестности нижнего побережья реки Волги, где она впадает в Каспийское море, до реки Урал с 1635 года, после Джунгарского нашествия, населяли калмыцкие родоплеменные объединения. Эту местность казахи называли «Калмыкской степью» (Қалмақ қыры). В 1771 году калмыки полностью оставили эту землю, одна их часть вернулась через казахские степи на свою историческую родину – Джунгарию, другая – перекочевала в долину реки Дон.
На эту освободившуюся землю с разрешения царского правительства в 1801 году перекочевало пять тысяч казахских кибиток во главе с султанами Букеем и Шигаем (всего 22775 человек обоего пола). Затем перекочевало еще 1265 кибиток с 8333 казахами. Таким образом, Букеевская или Внутрення орда как административная единица была создана 11 марта 1801 года указом императора Павла I на основе прошения султана Букея. В те годы становлению Орды и укреплению власти хана Букея занчительное содействие оказывает отец Даулеткерея – султан Шигай. Согласно исследованиям профессора П.В. Аравина, султан Шигай в своих походах против хана Младшего жуза Жанторе удачно использовал услуги Астраханского губернатора Л.А.Кожевникова и астраханских русских казаков [5].
Постоянное общение с представителями русской администрации оказали сильное влияние на Шигая. Он хорошо стал владеть русским языком, вниматеьно приматривался к обычаям соседнего народа. Благодаря этому русская и украинская культуры оказали свое определенное вляние на духовное развитие семьи Шигая.
Позже, когда он временно исполнял обязанности хана, султан Шигай часто пользовался поддержкой и донских казаков. Так, казаки Донского казачьего полка более пяти лет сопровождали Шигая во всех его поездках по степи. Длительное время Шигаю в процессе его службы руский урядник Голубев предоставит услуги в качестве советника. С помощью Голубева он вел серьезные переговоры с военным губернатором и командиром Отдельного Оренбугского корпуса генералом П.К. Эссеном [6].
Букеевская орда с внешней стороны граничила с Астраханской, Саратовской, Оренбургской губерниями, военными крепостями по Уралу и рыбным промыслом на северном побережье Каспийского моря. Она представляла собой компактное, небольшое ханство, его площадь составляла с востока на запад 200 километров и с севера на юг – 350 километров. К концу 30-х годов XIX века здесь разместились около 20 тысяч хозяйств и 80 тысяч жителей. Однако земельные участки и пастбища были поделены далеко не в пользу простого народа. Две третьих земли несправедливо были переданы в частную собственность казахским феодалам, а также русским помещикам Юсупову и Безбородко.
Уральское военное ведомство плодородные земли у побережья Больших и Малых рек и озера Камыс-Самар полностью изъяло у коренного населения в пользу русских казаков. Земельными участками у побережья реки Жаик также пользовалось Уральское войсковое казачество.
Казахам было строго запрещено переходить на западную сторону реки Жаик и размещать вдоль этой реки свои кочевья. Земельные ограничения, введенные русской пограничной администрацией, тяжело сказались на хозяйстве казахских общин, кочующих вблизи пограничной линии. Запреты кочевать близ военных укреплений и казачьих хуторов, постоянные набеги яицких и оренбургских казаков и служилых башкир, захват общинных пастбищ прорусски настроенной верхушкой казахского аула толкнули кочевников на организованное сопротивление колонизаторам.
В 1815 году после кончины хана Букея ханский престол перешел в руки его сына Жангира. Однако до наступления его совершеннолетия Ордой руководил родной брат Букея – Шигай, отец Даулеткерея. В 1824 году Жангир указом царского правительства был провозглашен ханом. Хан Жангир, принявшись за исполнение своей высокой миссии, пользуясь поддержкой царской администрации, приступил к перестройке традиционной системы местного правления и отдельных сторон общественной жизни населения.
Хан Жангир перенес в Орду систему поместного хозяйства русского дворянства, захватил себе самые лучшие земли, произвольно раздавал общественные земли султанам и старшинам, простым казахам жаловал тарханство, возводя их в дворянское сословие. Помимо всего этого, хан продавал и перепродавал частным лицам общественные земли. Постепенно сформировалось особое привилегированное феодально-байское сословие, ставшее крепкой социальной опорой хана. В Букеевской орде стала развиваться торговля. Товарно-денежные отношения все более и более проникали в казахские массы, усиливая их классовую дифференциацию. В то же время по инициативе хана Жангира в Орде открылись первые общеобразовательные школы, училища и мечети.
В 1827 году хан Жангир свою постоянную ставку разместив в местечке Жаскус в Нарын песках, стал руководить народом из данного центра. В том же году был создан Ханский совет, куда вошли представители всех 12 родов племени байулы. В 1845 году хан Жангир скончался. До этого система ханского правления в Казахстане повсеместно была упразднена. Теперь царская администрация решила покончить с ханством и во Внутренней орде, в результате ханская власть там была заменена Временным советом, которым руководил русский чиновник [7].
После смерти Шигая Даулеткерей воспитывался в семье своего двоюродного брата Мендигерея Букейханова (1808–1868), который в 1827 году стал правителем рода Шеркеш и увез мальчика с собой. Мендигерей был самым богатым после хана Жангира султаном из династиии Абулхаира хана. Он владел огромным земельным наделом, многочисленными табунами лошадей и отарами овец. В архивном документе «Дело по обвинению султана Мендигерея в притеснении казахов» содержатся сведения о том, что в 1848 году у него было 2400 лошадей, 50 вреблюдов, 60 коров и 3500 баранов, причем земельный участок, отведенный ему ханом, имел в окружности 44 версты [8].
Мендигерей руководил самыми крупными казахскими родами и в отсутствие хана исполнял его обязанности. Потомки хана Букея были самыми образованными людьми того времени. Мендигерей тоже стремился дать довольно высокое оборазование своим детям. К примеру, двоюродный брат Даулеткерея Кушакгали наряду с русским языком в совершенстве владел французским, арабским, персидским, турецким и татарским языками. Даулеткерей, воспитывавшийся вместе с ним, по-видимому, также был всесторонне образованным. Мендигерей старался воспитать Даулеткерея в традициях своей социальной среды. Он часто брал мальчика в поездки по степи, с молодых лет вводил его в дела по управлению родом Шеркеш.
Молодой Даулеткерей, сам некоторое время пытавшийся руководить некоторыми родами, рано понял какой неограниченной властью обладают и порою бывают жестокими правители того времени, и насколько бесправны простые казахи, задавленные произволом хана и его верных сатрапов в лице приближенных к нему султанов. Его до глубины души возмущало то, как его высопоставленный родственник хан Жангир отбирал землю у простого народа и отдавал ее русским колонизаторам.
Даулеткерей хотя и не принимал непосредственного участия в восстании Исатая-Махамбета, имеются сведения о том, что он сочувствовал его предводителям. Свои чувства он выразил в кюях «Жигер», «Топан» и особенно в кюе «Кара кожа». Через много лет после восстания он создает этот обличительный кюй, в котором по народному преданию нарисовал мрачный образ советника хана Жангира – Караул-ходжи Бабаджанова, злейшего врага Исатая и всех повстанцев – участников народно-освободительного движения [4].
После подавления восстания царский режим, упразднив Букеевское ханство, всю власть берет в свои руки. Хан Жангир назначается генерал-губернатором того же края, теперь ему подчиняется весь Младший жуз. После таких политических преобразований простой народ попадает в двойной гнет, с одной стороны, он вынужден будет платить налоги царской адмиистрации, с другой – подвергается эксплуатации местных султанов и баев. Будучи свидетелем такого произвола, Даулеткерей в период своего правления Ногайским родом пытается в какой-то мере облегчить участь своих соплеменников.
Теперь остановимся на основных моментах творчества Даулеткерея, кратко увязывая их с некоторыми эпизодами жизненного пути великого кюйши. Даулеткерей с раннего детства увлекался музыкой. Он еще будучи ребенком с большой охотой слушал известных казахских акынов и кюйши, прибывших к ним по приглашению султана Мендигерея. По рассказам известного исследователя музыки, академика Ахмета Жубанова, проживавший еще в советское время племяник Даулеткерея Науша Букейханов исполнял около пятидесяти кюйев композитора. Ценные сведения о славном кюйши предоставил также его племянник. Хан Жангир, получивший образование в России и позже дошедший до чина генерала, создал все неоходимые условия для получения детьми образования на русском языке. Благодаря этому Даулеткерею тоже удалось научиться читать и писать по-русски. И не зря его уже тогда прозвали образованным мальчиком.
На этом рисунке, выполнненом в 1854 году художником Р.Чередеевым, по чертежу-наброску французского путешественника Паули, в центре представлен Даулеткерей, играющий на домбре свой кюй, а вокруг него – другие выступающие со своими инструментами [4].
В Западном Казахстане еще до появления Даулеткерея на свет существовало несколько направлений музыкального мастерства кюйши. По утверждению А.Жубанова, хотя среда, в которой вырос Даулеткерей, не сумела оказать всестороннее влияние на формирование его мировоззрения, его творчество все-таки сложилось под воздействием музыки кюйши Букеевской орды демократического направления Сокыр Есжана, Байжумы, Баламайсана и других. На творческое развитие Даулеткерея большое влияние оказали его дружеские связи с известным в то время Букеевским домбристом-кюйши Мусерали, который по-достоинству оценив его музыкальное дарование, обратил внимание на необходимость сочинения им самостоятельных кюйев. С помощью Мусерали он знакомится с произведениями знаменитых кюйши Арынгазы, Жанторе, Аренжана и других. Наряду с этим, в ханскую Ставку, которая в зимнее время превращалась в постоянное место общения султанов, в начале сороковых годов девятнадцатого века часто приглашались артисты Саратовского театра драмы и эстрады. Есть предположение, что благодаря этому Даулеткерей с малых лет знакомится с русской и европейской музыкой. Он виртуозно играл на русской балалайке, научился играть также на гитаре и мандолине.
Самое интересное – на этом же рисунке нарисован мужчина, который вприпрышку танцует. Среди нукеров и придворных служащих хана Жангира немало было любителей песен и музыки. Посмотрев на них, Мендигерей со снисхождением смотрел уже на увлечения своего племянника, хотя внутренне и не одобрял его интерес к искусству. Но он уже был не в силах удержать его [3]. Тесно общаясь с простыми казахами и русскими крестьянами в соседних хуторах молодой Даулеткерей интересуется их бытом и традициями. Одновременно он общается также с жителями из каракалпаков, туркменов и калмыков, кочующими вблизи озера Баскунчак, и знакомится с их обычаями. Позже мы среди близких друзей великого кюйши встретим поэта-импровизатора каракалпакского народа Альнияза Ходайқулова, работавшего в свое время личным поваром у самого хана Жангира. Благодаря такой дружбе в процессе творческой деятельности, Даулеткерей для исполнения на домбре в свой репертуар включает каракалпакские и туркменские пьесы.
В годы работы султаном Даулеткерей снискает уважение народа и пользуется его доверием. Его общение с русскими интеллигентами, посещение ряда городов России (Оренбург, Москва, Санкт-Петербург, Симбирск, Нижний Новгород), знакомство с бытом и обычаями, культурным наследием соседнего народа, значительно расширило его мировоззрение, окрылило его стремление к познанию мира музыки. Он в 1859 году в Большом театре смотрит балет Ч. Пуньи «Катерина – дочь разбойника» и оперу Дж. Верди «Травиата» [4].
Даулеткерей дружил с председателем Временого совета по управлению Букеевской ордой с Г.В. Ващенко (1791–1869). По рекомендации того же Г.В. Ващенко он был включен в состав почетных представителей казахского народа, направляемых в 1859 году в Петербург на торжества по случаю совершеннолетия наследника царского престола, сына императора Александра II – Николая Александровича. Цель его включения в данную делегацию заключалась в том, чтобы его постепенно приучать к искусству управления народом. Но он сам направился в поездку не для совершения визита во дворец царских колонизаторов, а для близкого знакомства с передовой культурой России, со страной Пушкина.
На этом рисунке Даулеткерей стоит первым среди
почетных казахских делегатов [4].
В ходе этой поездки он воочию увидит и услышит много полезного и интересного. Впервые посмотрит произведения в исполнении оркестра европейских композиторов. Не будучи поэтом, но всем своим сердцем чувствующий мир поэзии, он в числе первых вносит свой взнос в средства, которые были собраны и предназначены на установку памятника А.С.Пушкину возле лицея, где поэт обучался [6].
В состав вышеназванной делегации казахской интеллигенции из Внутренней орды вошли только два человека, первый из них – предводитель Ногайского рода, выпускник Оренбургского кадетского корпуса имени И.И. Неплюева Едиге Суюнишгалиев, второй – Даулеткерей Шыгайулы. Когда определялся состав делегации Даулеткерей был отъезде, он отправился путешествовать в Башкортостан. Он в числе других султанов выехал на свадьбу дочери покойного хана Жангира – Хадиши, выданной замуж за белебеевкого помещика – полковника Тевкелева. После небольшого отдыха в Оренбурге путешественники, следуя по Казанскому тракту через Уфу, благополучно прибыли в богатое имение Тевкелева в татарской деревне Касимово, расположенное в Белебее. Свадебные торжества длились две недели. В усадьбе Тевкелева для гостей разбили несколько больших шатров. Здесь Даулеткерей впервые по-настоящему познакомился с татарской народной музыкой. Он также наблюдал за молодежью, которая весело распевала под гармонь и скрипку татарские народные песни. Через татарскую музыку Даулеткерей знакомился с русскими народными инструментами, а это в свою очередь вызывало в нем интерес к той новой музыкальной культуре, которая вскоре так увлечет его во время длительной поездки по центральной России [4].
И так можно утвердительно отметить, что в целом поездка Даулеткерея в Уфу и Белебей оказала сильное воздействие на развитие его музыкального мышления. Находясь среди башкир в Белебеевском уезде, Даулеткерей сильно заинтересовался также и самобытным искусством народных музыкантов, игравших на курае. Знакомство с ними обогатило музыкальный мир Даулеткерея незабываемыми лирическими мелодиями, которые оказались такими близкими его душевному настрою. Протяжные башкирские лирические песни типа узун-кюй, напомнили ему такие же песни казахской степи, невольно заставляя его вслушаться в своеобразную мелодию башкирской народной музыки. Во время этой поездки он также обратил внимание на схожесть и в то же время на различие башкирской трехструнной домбры от казахской двуструнной.
Не меньший интерес у Даулеткерея вызвали и русские песни, которые звучали на всем его пути в Белебей. Сильное воздействи на него оказало также мастерское исполнение этих песен перекочевавшими из внутенней России в Уфимскую и Оренбургскую губернии русскими казаками и крестьянами в целом, поездка Даулеткерея в Башкирию открывает перспективу для установлеия тесных контактов казахской национальной музыки с национальной музыкальной культурой многих народов приуральских степей, включая песенное творчество местного казачества, русских крестьян-переселенцев, башкир и татар, а, возможно, и чувашей. При этом, здесь уместно напомнить слова профессора А.В. Затаевича, когда он утверждал, что в ту пору «Даулеткерей по своему положению и образованию мог иметь – и, наверное, имел – известное представление и о музыке, сложившейся в других условиях и у другого народа» [9].
В то время, когда Даулеткерей продолжал путешествовать по Башкортстану, Оренбургская администрация активно вела подготовку к отправке почетных казахов в Петербург. Относительно этой поездки в архивных документах сохранилось письмо полковника К.И. Герна, сменившего Г.В. Ващенко на посту председателя Временного совета, в адрес Даулеткерея следующего содержания: «Будучи назначен в должность председателя Временного совета по управлению Внутренней киргизской ордой, я на основании полученного от генерала-губернатора приказания извещаю Ваше Степенство, что в числе ордынцев, которые будут отправлены нынешним летом в С.-Петербург и Москву, Вы избраны предместником моим Действительным статским советником Ващенко, на что и последовало и согласие со стороны Его Превосходительства Александра Андреевича (Катенина). Вследствие этого я прошу Вас прибыть к 25 числу текущего месяца в Оренбург, откуда Вы в числе прочих ордынцев отправитесь по назначению. К сему неизменным считаю присовокупить, что все издержки как при поездке, так и во время пребывания ордынцев в столицах правительство приняло на свой счет, при чем, я надеюсь, что Ваше Степенство на время пребывания в столицах и на случай представления к высшим властям запасетесь необходимыми принадлежностями туалета, ценность и качество коих вполне соответствовало бы Вашему званию и достоинству» [10].
Согласно архивным сведениям, Даулеткерей для поездки в Петербург с 23 июля до 4 августа 1859 года находился в Оренбурге и на свои дорожные расходы в счет Временного совета от Пограничной комиссии получил денежные средства в сумме 500 рублей серебром [11].
По окончании подготовительных работ 4 августа 1859 года председатель Пограничной комиссии, известный дипломат и востовед В.В. Григорьев проводил почетных казахов в далекий путь. При этом сопровождающему делегацию почетных казахов асессору Костромитинову он дал для выполнения следующие строгие предписания.
Во-первых, было указано следовать от Оренбурга до Москвы по маршруту через следующие города: Самара, Симбирск, Арзамас, Нижний Новгород и Владимир-на- Клязьме. Во-вторых, в Москве почетным казахам следовало явиться к Военному губернатору, осмотреть Кремлевские дворцы, Грановитую палату, университет, Воспитательный дом, одну из лучших больниц, несколько фабрик. В-третьих, предполагалось, что почетные казахи посетят два спектакля Большого театра. В-четвертых, из Москвы до Петербурга почетным казахам впервые в своей жизни следовало ехать поездом, что было новинкой для степных кочевников. В-пятых, в Петербурге казахская делегация должна была осмотреть Эрмитаж, Арсенал, Монетный двор, Таврический и другие дворцы, Минералогический музей, Публичную библиотеку, Зоологический музей Академии наук, Ботанический сад, стекольный завод. Далее почетные казахи должны были совершить поездку в Кронштад, Петергоф, Царское село, Павловск и Гатчину, побывать на Елагином, Каменном и Крестовском островах. Дополнительно к этому вечерами планировалось посещать спектакли в тетрах столицы [4].
Большинство вышеуказанных мероприятий было выполнено. Но в целях экономии времени в пути и боясь опоздать в Москву, почетные казахи в Самару и Симбирск не стали заезжать и сразу прибыли в Нижний Новгород 11 августа. Казахская почетная делегация посетила здесь ярмарочный театр. Это было огромное дерявянное здание, вмещавшее до тысячи зрителей. Пребывание Даулеткерея в Нижнем Новгороде, как отмечает профессор П.В. Аравин, обогатило его внутренний музыкальный мир яркими впечатлениями не только от спектаклей ярмарочного театра. Не меньшее, если не большее значение имело его непосредственное знакомство с русской народной песней. Может быть, пишет далее П.В. Аравин, именно отсюда и начинается серьезное изучение Даулеткереем русской музыкальной культуры, сыгравшей такую важную роль в формировании его творческого облика [4].
Даулеткерей и его спутники 13 августа 1859 года из Нижнего Новгорода отправились в Москву. В пути следования они проезжая через старинные русские города Арзамас, Муром и Владимир, еще ближе знакомятся с народной музыкой, как вокальной, так и инструментальной. 16 августа они прибыли в Москву и находились в ней целую неделю, наполненную яркими впечатлениями. В эти дни там с участием почетных гостей проводились парады и смотры войск Отдельного Гренадерского корпуса. Здесь Даулеткерей впервые слушает и знакомится с непривычной для него музыкой духового оркестра.
Здесь было бы уместным привести отрывок из письма Московского военного губернатора Оренбургскому губернатору, генерал-адъютанту Александру Андреевичу Катенину от 24 августа 1859 года, сохранившегося в архивных материалах того времени: «Для показания ордынцам достопримечательностей столицы я назначил к ним одного чиновника, под руководством которого они осматривали фабрики: стеариновую Высочайше утвержденного товарищества, парфюмерную Гикка, суконную купцов Гамешиных, ковровую и платочную Гучковых, бассейн на Сухоревой башне, станцию и вагоны Николаевской железной дороги и телеграф. Сверх того они два раза посетили Большой театр и один раз общественное гулянье в саду. Все, что видели киргизы, возбуждало сильное их любопытство и удивление, а при осмотре фабрик и телеграфа они входили в подробные распроссы и старались уяснить себе их устройство. Не менее сильное впечатление произвели на них театральные представления и великолепное освещение сада и феерверк» [12].
Казахские «депутаты» 24 августа поездом прибыли в Петербург и разместились в гостинице «Москва». До 8 сентября Даулеткерей и его спутники были заняты осмотром достопримечательностей столицы. В эти дни они посетили Эрмитаж, Монетный двор, Технологическй институт и другие ранее запланированные исторические места.
Ордынские гости, прибывшие из Казахстана, 8 сентября приняли участие в придворных торжествах в Зимнем дворце, проведенных по случаю совершеннолетия наследника престола. Данное праздничное мероприятие завершилось грандиозным балом в Дворянском собрании, Даулеткерей впервые увидел ближайшую свиту царского двора, высших сановников и аристократов Петербурга.
Ознакомление с «могуществом и блеском» империи, одновременно с этим и с жизнью простого русского народа на всем пути от Оренбурга до Москвы и Петербурга, без всякого сомнения, сыграло важную роль в формировании его передовых общественных взглядов и убеждений. Благодаря поездке в столицу Российской империи Даулеткерей первым из казахских композиторов-кюйши познакомился с культурой и бытом многих народов России. Все это заметно расширило и обогатило музыкальный мир молодого композитора. Как ни старались правительственные чиновники изолировать Даулеткерея и его спутников от общения с народом, но сама обстановка путешествования по России создавала благоприятные условия для таких связей. В результате казахские гости на каждом шагу видели не только «блеск» империи, но и бескрайние просторы русской земли с убогими деревеньками бедных крестьян [4].
После возвращения из Петербурга Даулеткерей почти все время неотлучно находился в Ханской ставке, где его старший брат Кушакгали снимал большой деревянный дом, обставленный вполне по-русски. Теперь он все свое свободное время проводил среди чиновников Временного совета, внимательно изучая и учитывая нравы и обычаи, принесенные русскими людьми. Несколько позже, после возвращения из центральной России, ему было поручено управление родами кызылкурт, маскар и толенгут, которые по сравнению с другими родовыми общинами находились в наиболее бедственном положении. Однако Даулеткерей, занимаясь даже вопросами управления родовыми общинами, никогда не прерывал свою творческую деятельность. Под предлогом, что он будет сочинять кюйи, летом свою юрту ставил как можно дальше от аула, а зиму он проводил почти безвылазно в деревянном отцовском доме, построенном еще в 1825 году покойным родителем. Однако как бы он не желал торжества добра над злом и осуждал проивол и жестокость правящей верхушки, которые они применяли в отношении собственного народа, он не сумел окончательно порвать со средой, к которой принадлежал [3].
Даулеткерей внутренне осознал ограниченность исторической жизни династии султанов и стремительное приближение ее конца, так как она все больше отдалялась от простого народа и ее социальное положение сильно пошатнулось. На историческую арену теперь стали выходить новые силы. В середине 1830-х годов в Западном Казахстане, в частности, в Букеевской орде произошло национально-освободительное движение под руководством Исатая Тайманова и Махамбета Утемисова. После подавления восстания русская администрация, ликвидировав Букеевское ханство, всю власть берет в свои руки. Генерал-губернатором того региона, как было уже отмечено нами, назначается хан Жангир. Теперь ему подчиняется весь Младший жуз. Простой народ попадает в двойной гнет, с одной стороны, он вынужден будет платить налоги царской администрации, с другой – подвергается эксплуатации местных султанов и баев. Будучи свидетелем такого произвола, Даулеткерей в период своего правления ногайским родом пытается в какой-то мере облегчить участь своих соплеменников.
Теперь продолжим рассказ об основных аспектах творческой деятельности знаменитого кюйши. По сведениям академика А. Жубанова, первые кюи Даулеткерея были созданы в начале сороковых годов девятнадцатого века. К ним можно отнести его кюйи «Қыз Ақжелең», «Қос алқа», «Керілме», «Желдірме», «Коңыр» и некоторые другие. Большинство этих кюйев посвящено в основном событиям, которые пережили отдельные люди, а не крупным общественным явлениям. К примеру, кюй «Қыз Ақжелең» посвящается девушке, «Желдірме» – скачке на лошади, «Керілме» – небывалой красоте, «Қос алқа» – двойному ожерелью, «Қос ішек» – описанию некоторых технических приемов игры на домбре. Они представляли собой очень изящные для своего времени, полные обояния лирические пьесы. В то же время вышеперечисленные кюи характеризуют только начало самостоятельного творческого поиска, этап постепенного становления его уже известным в народе кюйши [13].
По мнению исследователей, творческий путь Даулеткерея можно условно подразделить на три этапа. Первый этап – 1840–50 годы. На этом этапе он сочинил вышеперечисленные нами кюи «Қыз Ақжелең», «Қос алқа», «Қоңыр», «Желдірме», «Ысқырма», «Қос ішек» и другие. По своему звучанию и смыслу они были близки к народным, так как их содержание было простым и они были удобными для исполнения. При исполнении некоторых из них используютя специальные технические приемы. Как уже было отмечено выше, относительно кюйя «Қос ішек». Мелодия этого кюйя звучит попеременно на обеих струнах домбры. Аналогичные приемы удачно используютя и при исполнении кюя «Қоңыр». Кюи «Қос ішек» и «Коңыр», созданные в период поисков новых средств выразительности, являются поистине новаторскими. И не зря А.В. Затаевич дал следующую характеристику этим двум кюям: «Две пьесы, в содержании своем обобщенные мятущимся и патетическим началом несколько подчеркнутой выразительности и, по характеру своих встроенных мелодических формул, как бы переливающиеся за пределы типично казахской инструментальной мелодии и приемов ее развития» [9].
По своему художественному стилю и качеству более высокий уровень занимают его кюи Бұлбұл» («Соловей»), «Қара қожа», «Мұңды қыз» («Опечаленная девушка»), «Жұмабике» и другие. Данные произведения можно условно отнести ко второму этапу творческого пути Даулеткерея. По сведениям академика А. Жубанова, кюй «Бұлбұл» появился на свет во время встречи двух корифеев музыкального искусства Курмангазы и Даулеткерея. Впервые записавший этот кюй на ноту А.В. Затаевич писал следующще: «Великолепный образчик большого народного искусства! Пьеса необычайной поэзии и картинности, с ее задумчивыми речитативами чисто восточного характера, возникающими на мягком, колеблющемся фоне ровных триолей вступления и интерлюдий! Какие вспышки темперамента! И какое упоение красотами южной ночи – «соловьиной» без пустого и внешнего звукоподражания! Вещь, насыщенная волнующим содержанием, точно сказка Шехерезады…». По мнению А.В. Затаевича, посвящение своих произведений характеристике отдельных личностей, их достоинствам встречается даже у великих композиторов Запада. Относительно музыкального колорита вышеназванным кюям русский композитор дает достойную оценку. По его словам, от кюя «Қоңыр» Даулеткерея раздается аналогичный голос музыки Эдварда Хагерупа Григта [9].
Еще один оригинальный кюй того времени – это кюй «Салық өлген» («Смерть Салыка»). Его Даулеткерей сочинил в память своего любимого, безвременно умершего племянника Салыка Бабаджанова, окончившего Оренбургский кадетский корпус, имевшего воинское звание хорунжего. Салык был одним из высокобразованных людей того времени, за научные труды был избран членом Российского географического общества. «Салық өлген» – один из самых печальных кюев Даулеткерея [3].
По рассказам близкого родственника Науши, уже в двадцатилетном возрасте исполнительское мастерство кюйши стало известно не только в Орде, но и далеко за его пределами. По мнению А. Жубанова, большинство кюев Даулеткерея полны оптимизма и посвящены показу спокойной, безмятежной, размеренной, порою радостной жизни («Керілме», «Тұндырма», «Демалыс»), вместе с тем ряд кюев он посвящает возвеличиванию уважаемых и близких ему людей из своей среды («Ақсақал», «Ващенко»). Хорошо овладев звуковой техникой инструмента, при исполнении отдельных кюев он умело подражает разнообразным естественным звукам, издаваемым живой природой – пению соловья («Бұлбұл»), свисту человека («Ысқырма»). И так, одна из особенностей ряда его кюев – в отличие от других они исполняются с высоким виртуозным (техническим) мастерством. К этой группе относятся кюи – «Қос ішек», «Кенжебай», «Тұндырма» и некоторые другие. Вместе с тем несколько кюев композитора посвящаются конкретным событиям, отдельному человеку или другим объектам природы («Қос алқа», «Тартыс») [14].
Произведения третьего, последнего этапа творчества Даулеткерея посвящены философской тематике. К примеру, в его кюях «Топан», «Жігер», «Шолтақ», «Көроғлы» и других затрагиваются вопросы жизни и смерти, проблемы икусства и роли личности в обществе и т.д.
В 1861 году Даулеткерея назначили правителем рода кызылкурт, там он через год встретился с «отцом» кюев – Курмангазы. Даулеткерей во время встречи сыграл свой кюй «Бұлбұл» (Соловей). Произведение очень понравилось Курмангазы, он включил его в свой репертуар и даже сочинил своеобразный парафраз на эту тему. Играя друг другу, Курмангазы и Даулеткерей много позаимствовали друг у друга. Так осуществлялся творческий контакт двух великих композиторов Западного Казахстана, поднявших домбровое искусство на высокую ступень профессионального мастерства. По словам А. Жубанова, первые встречи Курмангазы с Даулеткереем происходили в период, когда они стали сближаться с молодежной средой, собрав вокруг себя учеников, прославились как знаменитые кюйши. Близкое общение Даулеткерея с Курмангазы в конечном итоге помогло ему стать на путь народности в своем творчестве [3].
А до этого, когда творчество Даулеткерея начало постепенно набирать темпы своего развития, ему свободно общаться с простым народом препятствовал строгий режим хана Жангира. Еще большее ухудшение положения простого народа, которое отчетливо давало о себе знать особенно после жестокого подавления восстания Исатая – Махамбета, вызвало внутренний протест у него к политике правящего режима, представляющего как царскую администрацию, так и окружение хана Жангира. В такой обстановке он, наслышанный о смелости и мужестве корифея музыкального искусства Курмангазы, мечтает с ним встретиться. Узнав о таком намерении Даулеткерея, Курмангазы взяв с собой своих учеников, несколько раз сам к нему наведывается и проводит с ним домбровые состязания. В результате, такого рода встречи Курмангазы и Даулеткерея стали большим событием в их жизни. Относительно этого события А. Жубанов в своих работах писал следующее: «Эти встречи двух композиторов-кюйши неизменно завершались исполнением на домбре их произведений… Во время этих встреч Курмангазы перенял кюй «Бұлбұл» Даулеткерея, а Даулеткерей – «Серпер» Курмангазы. Так осущетвлялся творческий контакт двух композиторов Западного Казахстана, поднявших домбровое искусство на высокую ступень профессионального мастерства» [15].
Критически относясь к пройденному им творческому пути, теперь свою оставшуюся силу и энергию в качестве кюйши он решил посвятить сочинению произведений, раскрывающих суть весомых социальных явлений, а не увлекаться сюжетом сиюминутных интересов жизни. Именно в этом направлении вышли на свет его кюи «Шолтақ», «Топан» и «Жігер». В них широко раскрыта глубинная философская тематика жизни, выражено стремление народа к свободе, вместе с тем отражены раздумья человека, много выстрадавшего в жизни, мужественного, сдержанного, серьёзного. По мнению Ахмета Жубанова, в отличие от Курмангазы, у Даулеткерея превалирует лирическая направленность кюев. Однако у него имеется также немало кюев, где содержатся и элементы драмы. К ним, например, относятся кюи «Салық өлген», «Топан» и др. [15].
В последние три десятилетия жизни замечательного кюйши наступает подлинный расцвет творчества. Появляются кюи, вполне совершенные по мастерству и глубине своего содержания. По мнению исследователей, в любой эпохе и у любого народа, в произведениях каждого композитора имеется свой пик, так называемая его кульминация. У Даулеткерея к такой кульминации, например, относится его кюй «Жігер». Бесспорно, данное произведение отличаетя глубиной музыкального содержания, его мелодия изящна, ритм вполне гармоничен. Полностью придерживаясь такого же мнения, А.В. Затаевич в свое время сказал следующее: «Откуда только это название: «Жигер», т.е. энергия? Если это и в самом деле – энергия, то не действенная и наступательная, а, если можно так выразиться, статическая, т.е. оказывающаяся в самом характере выражения мужественного и величаво скорбного раздумья и характеризующая скрытую мощь страждущей души… В этом кюе звуки превышают возможности домбры, бьют через край, бурлят. Это произведение, написанное в приподнято-возвышенном темпе, имеет большое значение». При этом он кюй «Жігер» сравнивает с IV отделом «Патетической симфонии» П.И.Чайковского [9].
Позже данное мнение А.В. Затаевича реализуется в симфонии знаменитого казахского композитора Газизы Жубановой, которая тоже называется «Жігер». В результате музыкальное наследие великого кюйши найдя свое продолжение в жанре современной симфонии, окажет воздействие на дальнейшее развитие национального искусства.
По утверждению А. Жубанова, оптимистически обращая свои взоры на свое окружение, в то же время внутренне выражая возмущение против злодействий и произвола своих же сородичей, Даулеткерей не смог окончательно порвать со средой, к которой принадлежал. В связи с этим он свой душевый кризис, взволнованность и тревожный дух того времени вложил в вышеназванный кюй «Жігер». Этим же кюем и другими – как «Тартыс», «Шолтақ», «Топан» – он выразил гневный протест против несправедливости и беззакония, свой приговор существующему царскому режиму и самоуправству местных феодалов [15]. В семье кюйши было три взрослых сына, старший из которых Азаматкерей уже уверенно шел по стопам отца в административной деятельности, он работал помощником правителя нескольких родовых общин, а после смерти отца – управляющим Калмыкской частью орды. Младший сын Салауаткерей неотлучно находился рядом с отцом, который будучи одаренным музыкантом, внимательно изучал искусство отца и стал одним из достойных продолжателей его творчества [4]. По мнению исследователей, независимо от аристократического происхождения, Даулеткерей по-праву считается любимым композитором нашего народа. Согласно архивным источникам, изученным П.В.Аравиным, Даулеткерей умер между 15 апреля и 4 мая 1887 года в своей зимовке, в местности Карамола, южнее песков Нарын.
Заслуги
Безграничные просторы Великой степи, раскинувшиеся от Алтая до Атырау, всегда были полны одаренных своих сыновей и дочерей, прославивших нашу землю поистине грандиозными ратными и трудовыми делами. В какое бы время они не жили, они всегда олицетворяли собой честь и достоинство родного народа.
Среди них мы с особой гордостью сегодня называем основоположников .казахского национального музыкального искусства великих композиторов Курмангазы, Даулеткерея и Дину Нурпеисову, которые своим великолепным мастерством и бесценным духовным сокровищем прославили казахский народ на весь мир.
Их замечательные кюи ныне, затаив дыхание, слушают миллионы людей, которые все больше стремятся использовать их в качестве мощного средства в воспитании подрастающего поколения. Ибо кюй – это душа казаха. Кюй – это мощь, кюй – это наша святыня [16].
Даулеткерей пропагандировал исполнительское искусство языком домбры, воспевал общую культурность и единство народа, заставляя слушателей задуматься о ценностях и смысле жизни. Он оставил значительное музыкальное наследие, повлиявшее на дальнейшее развитие народной инструментальной музыки в Казахстане.
По долгу службы, как султан Младшего жуза, управляя родами ногай, шеркеш, кызылкурт и Калмыцким юртом, он также пропагандировал исполнительское искусство языком домбры, воспевал общую культурность и единство народа, заставляя слушателей задуматься о ценностях и смысле жизни
Первые кюи Даулеткерея появились в начале сороковых годов XIX века. К ним относятся популярные кюи «Кыз Акжелен», «Кос Алка» («Двойное ожерелье»), «Коныр» (в данном случае «Нежный»), «Желдирме» («Скачка рысью»), «Керилме» («Истома») и др. Они представляли собой очень изящные для своего времени, полные обояния лирические пьесы. В последние три десятилетия жизни кюйши наступает подлинный расцвет творчества. Появляются кюи, совершенные по мастерству и глубине содержания. К ним относятся такие кюи, как «Жигер», «Топан», «Желдирме», «Тартыс», «Ысқырма», «Косалқа», «Кыз Акжелен» (1860–1880) и другие.
В целом произведения Даулеткерея демонстрируют прогрессивные общественные взгляды, философию жизни, лирику времени, историю народа. Особенно ярко в его кюях отображаются картины природы и ее красота. Всего за свою жизнь акын сочинил около сотни инструментальных произведений для домбры. По словам известного исследователя музыки Ахмета Жубанова, племянник Даулеткерея Науша Букейханов, живший в советское время, играл около 50 его кюев. К концу жизни Даулеткерей, достигнув вершины домбрового искусства, передает свои знания и опыт молодым музыкантам.
Его уникальные по содержанию произведения стали бесценным культурным сокровищем государства. Он всю сознательную творческую жизнь стремился передать свой опыт и знания молодым исполнителям. Ученики его почтительно называли «Бапас» (отец). Позже из их числа вышли такие одаренные домбристы, как – Баламайсан, Аликей, Макар, Турып, Салауаткерей, Сейтек, Науша Букейханов, Кали Жантилеуов. Благодаря таким своим ученикам музыкальное наследие Даулеткерея сохранившись, дошло до наших дней [13].
Даулеткерея известен не только как виртуозный домбрист, великолепный исполнитель кюев, но и как талантливый композитор, основоположник одного из ведущих направлений казахского национального музыкального искусства.
Память
В целях увековечивания имени великого композитора в городе Уральске Западно-Казахстанской области одна из центральных улиц названа именем Даулеткерея. Его именем также названы улицы в Алматы, Атырау и др. населенных пунктах. Также решением правительства Республики Казахстан в 2003 году оркестру казахских народных инструментов Западно-Казахстанской областной филармонии было присвоено имя Даулеткерея Шыгайулы. В 2006 году именем Даулеткерея назван населённый пункт в Курмангазинском районе Атырауской области.
В Бокейординском историко-музейным комплексе (село Ханская ставка) построен белоснежный мавзолей над могилой выдающегося композитора. К 175-летию со дня рождения Даулеткерея выпущены две памятные почтовые марки Казахстана номиналом 2 и 28 тенге с одинаковым портретом. В 1995 году Западно-Казахстанскому институту искусств в Уральске присвоено имя Даулеткерея.
В 2008 году известная казахская этно-рок-группа «Улытау» сочинила композицию «Даулеткерей» на основе его кюя «Короглы» [3], а также интерпретировала его другой известный кюй – «Акжелен» [4]. В 2011 году кюй Даулеткерея «Короглы» стал основой первой композиции «Эдиге» дебютного альбома «Аттила» другой уникальной казахской этно-рок-группы «Алдаспан», впервые использующей вместо электрогитар электродомбры (соло, ритм и бас) [5]. В 2011 году кюй Даулеткерея вошёл в репертуар джазового Биг-бэнда Игоря Бутмана [6].
Список литературы и источников:
1. Назарбаев Н.А. Семь граней Великой степи // Казахстанская правда. – 2018. – 21 ноября.
2. Список управляющих родов Внутренней Киргизской орды // Центральный государственный архив Республики Казахстан (ЦГА РК). Ф. 78. Оп. 2. Д. 1010. ЛЛ. 5–6.
3. Жұбанов А. Ғасырлар пернесі: Қазақтың халық сазгерлерінің өмірі мен шығармашылығы туралы очерктер. – Алматы: Дайк-Пресс, 2002.
4. Аравин П.В. Даулеткерей и казахская музыка XIX века. – М.: Сов. композитор, 1984.
5. По предписанию султана Букея об отправлении брата Шигая к Высочайшему двору для принесения благодарности // Государственный архив Оренбургской области (ГАОО). Ф. 6. Оп. 10. Д. 107. ЛЛ. 1–3.
6. Аравин П.В. Степные созвездия. Очерки и этюды о казахской музыке. – Алма-Ата, Жалын, 1978. – 184 с.
7. Мусин Ч. Қазақстан тарихы. – Алматы, 2008. – 640 б.
8. Дело по обвинению султана Мендикерея в притеснении казахов // ЦГА РК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 4458. Л. 36.
9. Затаевич А.В. 500 песен и кюев казахского народа. – Алматы: Дайк-Пресс, 2002. – 378 с.
10. Отрывок из письма Московского военного губернатора Оренбургскому губернатору, генерал-адъютанту Александру Андреевичу Катенину от 24 августа 1859 года // ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 7494. Л. 44.
11. Дело об отпуске денежных сумм султану Давлет-Гирею Шигаеву для поездки в С.-Петербург // ЦГА РК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 5997. Л. 1.
12. Мәскеу әскери губернаторының Орынбор губернаторы генерал-адъютант А.А. Катенинге жазған хатынан үзінді // ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 7494. ЛЛ. 106–107.
13. Қазақ халқының тарихи тұлғалары (қысқаша анықтамалық) / Құраст. Ә. Көпіш.
14. Жұбанов А.Қ. Ән-күй сапары. – Алматы: Қазақ ССР-нің «Ғылым» баспасы, 1976.
15. Классикалық зерттеулер: көп томдық. – Алматы: 2012. – Т. 2: Жұбанов А. Қазақ композиторларының өмірі мен творчествосы. – 404 б.
16. Аманжол Қ. Күй – құдірет, күй – кие // Егемен Қазақстан. – 2017. –17 қараша.