Султанмаметсултан (1710–1794) – видный государственный деятель Казахского ханства. Потомок хана Джучи, двоюродный брат хана Абылая, старшина Кыпчакского улуса в районе Среднего Прииртышья. Батыр и известный сардар.

В 1771 году во время «Пыльного похода» против волжских калмыков собрал конное ополчение в 50 тысяч человек. Храбро сражался с волжскими калмыками и джунгарами.

Биография

Есть ряд исторических деятелей, которые оказались незаслуженно забытыми в нашей истории, т.к. их не изучали в силу ряда субъективных и объективных обстоятельств советской эпохи. Это относится в первую очередь к жизни и деятельности одного из личностей общенационального масштаба XVIII столетия – Султанмамета, потомка Джучи хана и влиятельного султана Казахского ханства, который умело управлял казахами Среднего Прииртышья от имени хана Абулмамета и султана Абылая.

Время появления Султанмамета в районе Среднего Прииртышья относится к середине 30-х годов XVIII века. Видимо, ровесники, двоюродные братья – Абылай и Султанмамет были назначены султанами определенных родов в одно и то же время: Султанмамет стал править Кыпчакским улусом Среднего Прииртышья, а Абылай – родом атыгай племени аргын. Султанмамет (полное имя – Султанмухаммед, в различных источниках известен как «Салтан Мамет», «Мамет салтан», «Султанбет» и др.) родился на территории Южного Казахстана в 1710 году. Его родители и близкие родственники жили в Туркестане – тогдашней столице Казахского ханства. Благодаря покровительству хана Среднего жуза Абулмамбета, являвшегося зятем Султанмамета, последний был назначен султаном Кыпчакского улуса в Прииртышье. Несмотря на непростые политические условия, Султанмамет оставался преданным своему народу, слыл добропорядочным, достойным, искусным правителем во взаимоотношениях с царской администрацией.

Султан Кыпчакского улуса, одновременно правитель всего Среднего Прииртышья, он был известен среди современников как выдающийся дипломат, принимавший деятельное участие в многочисленных и сложных переговорных процессах: с Российской империей, Цинским Китаем и Джунгарским государством. Ему, его сыновьям также приходилось решать непростые вопросы с воинственными кыргызами, каракалпаками и узбеками, направлять туда нередко вооруженные отряды, в составе общеказахского ополчения. На сегодня первые известные сведения о Султанмамете относятся к 1739 году, где по сведениям Ч. Валиханова, в это время он находился рядом с Абылаем, когда россияне вели переговоры именно через них, минуя Абулмамбета, который имел в степи номинальный статус старшего хана [1, с. 113].

Кстати, последний кочевал на значительном расстоянии от российских пограничных линий и предпочитал жить в Туркестане. Вот какую оценку дает Абулмамбету, Абылаю и Султанмамету известный ученый Ч. Валиханов: «…Как бы то ни было, в 1739 году мы находим его (Абылая. – З. К.) самым сильным из владельцев Средней Орды, и русское правительство по преимуществу сносится с Аблаем и братом его, Султанбетом, потому, что настоящий хан (Абулмамбет), по свидетельству всех русских, посылавшихся в Орду в то время, ничего не значил...» [2, с. 113]. В донесении начальника Оренбургской комиссии И. Неплюева в адрес Коллегии иностранных дел от 27 сентября 1742 г. мы видим прииртышского султана как одного из главных акторов Казахского ханства: «… В бытность мою при Орской крепости из обоих е. и. в. подданных киргис-кайсацких орд приезжали ко мне … Средней орды Салтанбет-салтан (свои улусы имеюсчей)» [3, с. 254]. Уже в то время Султанмамет был авторитетным правителем казахов не только в северо-восточной части Казахского ханства: он приезжал в приграничную с Младшим жузом российскую территорию за тысячу километров с целью вызволить из джунгарского плена влиятельного султана Абылая и использовал как повод принятие подданства для решения конкретной судьбы собрата-чингизида.

Широко известный исследователь Среднего казахского жуза второй половины XVIII века, И. Г. Андреев, будучи в дружеских отношениях с Султанмаметом, пишет о том, что султан был потомком старшего хана Есима: «За потребно поставлено здесь положить род или поколение сего знатного султана, который в проезд мой ныне чрез Коряковский форпост, сам мне доказывал, что они род свой ведут от древнего в роде их хана Ишима (Есима. – З. К.)» [4, с. 101]. Что касается расположения его улуса, то по данным материалов по казахскому землепользованию, собранных экспедицией статиста Ф. Щербины, в результате обследования Омского уезда Акмолинской области ясно следует, что власть Султанмамета и его потомков распространялась на казахов Омского уезда Акмолинской области  и Павлодарского, части Семипалатинского уездов обширной тогда Семипалатинской области (по административному делению Российской империи) [5, с. 43].

Кыпчакский улус, которым непосредственно управлял Султанмамет султан, начинался своим кочевьем от крепости Ямышевской вниз по реке Иртышу по займищам, островам и заканчивался несколько ниже крепости Железинской [5, с. 101]. Но как показывают архивные материалы, фактически же его власть распространялась вплоть до крепости Омск. А информация о числе подданных султана Султанмамета содержится в вышеуказанном труде капитана И. Г. Андреева «Описание Средней орды киргиз-кайсаков»: «Главным старшиной сей волости Султанмамет султан почитается. Подвластных самых лучших людей, кроме жен и детей, до 5000» [4, с. 101]. Кстати, во время военных походов он мог со своего улуса выставить 7–8 тысяч воинов.

Султанмамет управлял подвластными казахами, через своих многочисленных сыновей, которых у него было восемнадцать: Урус (Наурыз), Иман, Укибай, Тартан, Жангир, Ахмет, Сеит, Каракас, Ботай, Карипжан, Матай, Таймас, Шаншар, Бышкан, Култай, Мукыш, Кулшык и Караш. Они были рождены от разных жен: по имеющимся у нас сведениям у Султанмамета было как минимум две жены. Вероятнее всего, Х. Барданес – участник российской академической экспедиции И. Г. Фалька, – в 1771 году в своих записях описал младшую жену Султанмамета [6, с. 284]. Был весьма состоятелен: в своем хозяйстве имел 20 тысяч голов лошадей. Являлся инициатором сенокошения и торговли в районе Среднего Прииртышья.

Более того, Султанмамет, несмотря на то, что ему было почти 70 лет, имел наложниц, что свидетельствует о некоторой его физической силе; это подтверждается его письмом от 30 ноября 1778 года, в адрес генерал-майора Н. Г. Огарева, когда он просит вернуть одну из его убежавших на линию наложниц: «По письму моему бежавшую от меня наложницу, коя при письме от вашего превосходительства ко мне отправлена, я получил оную исправно. За что и приношу покорную мою благодарность» [7, л. 45].По всей вероятности, то была волжская калмычка, захваченная им в походе 1771 года изчисла их представителей, которые бежали в Джунгарию. В разный период его жизни за каждым из сыновей была строго закреплена определенная волость, преимущественно из разных групп кыпчаков и аргынов: Урус султан управлял Басентиновской волостью, Иман султан – Курлеут-кыпчакской, Тортан – Жарымбет-кыпчакской, Укибай – Кызылкак-слетинской, Ботагоз – Кулатай-кыпчакской, Матай – Актилеской, Култай – Сагал-кыпчакской, Кулшык – Жолаба-кыпчакской, Шаншар – Айтей-басентиновской и т.д. Позднее, его внуки и правнуки станут не только волостными управителями, но и старшими султанами ряда внешних округов и инициаторами перехода на правобережье Иртыша. Любопытно, что Султанмамет активно привлекал к управлению подвластными казахами и своих верных батыров. В письмах Султанмамета и его сына Уруса упоминаются преданные им батыр Серкебай из уаков и батыры Тлеумбет и Бакты батыры из рода канжыгалы, Кошкарбай-батыр из кыпчаков и многие другие. Владения Султанмамета в 1771 г. посетил участник российской академической экспедиции И.Г. Фалька, известный ученый и путешественник Х. Барданес, который удостоился личного общения с данным правителем: «26 июля сего числа пополудни поехал я в стан Султана, или князя Мамета, старшины Малого улуса Средней Киргизской Орды и удостоен был благосклонным приемом. Его стан, или деревня (аул) состоял из 8 войлочных юрт, или кибиток, из коих три для его фамилии белые войлочные и чище, прочие же были простые для его служителей и пастухов; против входа позади котла разостлан был персидский ковер с подушкою, на котором сидел султан с супругою, сложа ноги накрест… Султан имел от роду 60 лет, был сухощав, с небольшою черною бородою; на нем было шелковое платье и шитый золотом колпак. Он имел вид проницательный… он расспрашивал о здравии монархини» [6, с. 283–284].

Именно Султанмамету и его потомкам принадлежит инициатива стабилизации межгосударственных взаимоотношений в контролируемом им регионе и настойчивое продвижение мирных методов урегулирования непростых для той эпохи, пограничных вопросов. О степени влиятельности прииртышского султана, как отмечалось выше, свидетельствует тот факт, что в 1762 году Султанмамет в числе 5 казахских ханов и султанов был приглашен на коронацию российской императрицы Екатерины II (Нуралы, Абылай, Ералы, Айчувак и Султанмамет). Они же направляли и коллективное поздравление в честь восшествия ее на престол [8, c. 227].

Султанмамет султан и его дети были весьма набожны. Для этого они постоянно держали при себе мулл, преимущественно из российских татар и, реже, – башкир[7, л. 192–192 об.]. Султанмамет султан, понимая, что его дети должны быть грамотными, желал дать им домашнее мусульманское образование. Об этом свидетельствует его письмо от 15 января 1778 года, адресованное генерал-майору Н. Г. Огареву, с просьбой прислать муллу для обучения его детей: «Просил же я вашего превосходительства о присылке ко мне муллы, башкирскаго старшины Аблея племянника, для обучения моих детей», на что российская региональная власть ответила согласием [7, л. 44–44 об]. Султан, действуя по законам, установленным ханом Тауке, мог даже казнить своих рабов, но по отношению к простолюдинам требовалось вмешательство хана Абылая, что видно из многочисленных писем Султанмамета: «В воровстве коих Урус-салтана приличен холоп, которой за то воровство мною повешен» [9, л. 244–244 об.]. При этом Российская империя не вмешивалась в подобные дела, считая, что это внутренние вопросы, находящиеся в компетенции казахских правителей: ханов и султанов. Султанмамету не было чуждо все человеческое. Он активно отмечал казахские традиционные праздники, в том числе и Наурыз [10, л. 594, 594 об.].

Богатство Султанмамета исчислялось в первую очередь лошадьми. В случае бескормицы или джута, он мог быстро откочевать на внутреннюю сторону пограничной линии, на правобережье Иртыша. С 1771 года ему и его сыновьям удалось добиться разрешения в зимнее время кочевать на правобережье Иртыша, причем без оружия и с условием не приближаться к российским крепостям, казачьим и крестьянским селениям. В случае конокрадства со стороны россиян, он мог быстро вернуть украденный скот. Свои же подданные не рисковали воровать у него. Военные лица, зная его общение с высшим руководством края и крепостными начальниками, также опасались красть у него скот. По каждой украденной лошади он вступал в длительные и утомительные для российских чиновников, переписки с региональными властями. А о том, что Султанмамет был весьма состоятелен, имея, как минимум, около 20 тысяч голов только одних лошадей, четко свидетельствует рапорт коменданта Ямышевской крепости секунд-майора Ф. Шахова командиру Сибирского корпуса генерал-поручику Н. Г. Огареву от 8 января 1788 года, о перепуске конских табунов казахов, зимой 1787–1788 года, с приложением подробной ведомости: «В районе станицы Черное находилось старшины Басантеинской волости Урус султана ево и и его сыне Татене 7000 лошадей при 50 табунщиках. У Султанбета и его сына Караша было 20000 голов лошадей при 100 табунщиках» [11, лл. 40–42]. Более того, скота у Султанмамета могло быть и больше, ибо не весь свой скот он перегонял на правобережье Иртыша. По крайней мере, небольшое поголовье лошадей могло оставаться при нем. Это была повседневная практика богатых степняков, когда с целью сохранения своего скота они разбивали его на несколько частей – косы. Иногда отдавали обедневшим сородичам, которые всегда могли вернуть им их обратно. Без запасов сена трудно было содержать в большом количестве коров и овец. Поэтому уже в 1776 году Султанмамет султан активно пытался развивать сенокошение, для чего просил российскую сторону прислать ему косарей, о чем свидетельствует его письмо командиру Сибирского корпуса генерал-майору А. Д. Скалону от 24 июля 1776 года с просьбами прислать десять человек для помощи в покосе сена: «Чрез сие прошу, как ныне наступило сенокосное время, прислать ко мне для той поставки сена исКоряковскагофарпоста людей десеть человек с косами, х коим присовокупя я и своих работных людей, которые вместе ту поставку и производить будут» [12, л. 59 об].Тогда просьба Султанмамета была удовлетворена, также как ранее и султана Абылая: царизм был кровно заинтересован в укрощении номадов и их постепенном оседании: они становились легко управляемы и контролируемы, а также – менее воинственными и состоятельными. Тогда было решено «предложить, чтоб для поставки сена послать с косами колодников пять человек» [12, л. 59 об.].Султанмамет султан и его дети земледелием вплоть до конца XVIII века не занимались, так как это не являлось занятием богатых скотоводов, которые традиционно презирали земледельческий образ жизни. Но одним из первых из потомков Султанмамета, приступивших к земледелию, был Татен Урусулы (1793–XIX в.), управитель Басентииновской волостью. Как пишет Н.Г. Аполлова, к 1808 году султан Татен Урусов, находясь в урочище Ключи (на правобережье Иртыша), первым из числа своих родственников начал заниматься хлебопашеством [13, с. 226].

Султанмамет и его подданные активно занимались охотой. Иногда для занятия этим видом деятельности не хватало свинца, и в таких случаях он, выражая свое особое почтение и уважение к российской стороне, просил его (свинца. – З.К.) для охоты на диких птиц, которыми изобиловали озера и реки Среднего Прииртышья. Это следует из письма Султанмамета командующему войсками на Сибирских линиях, генерал-майору фон Веймарну от 23 сентября 1760 года: «Киргис-кайсацкой(казахской. – З.К.) Средней орды от надежного вашего Салтамаметь-салтана: г-дин генерал-майор Иван фон Веймарн…казацкая (казахская. – З.К.) великая орда, хотя в дальном от вас расстоянии живет, токмо надежна… Просим, как у нас здесь много птиц, то для стреляния оных прислать к нам свинцу» [14, л. 250 об.]. По просьбе Султанмамета в 1776 году на правобережье Иртыша в восьми верстах от Коряковского форпоста был отстроен деревянный дом – «хором», первый во всем Прииртышье, возведенный на деньги царского правительства. Подобные «просьбы» казахских властелинов означали их попытки утвердиться, «вторично» заселиться на исконных казахских землях бассейна реки Иртыш, особенно после уничтожения цинскими войсками Джунгарского государства. У российского двора были свои интересы относительно строительства казахским cултанам и старшинам стационарных строений: это понималось как форма неусыпного контроля, социально-экономического и политического, и в известной мере «ослабления» степняков. Некогда мобильные, степняки, практически всегда неуязвимые для врагов, особенно их правители, должны были исполнять несвойственные им функции.

Султанмамет был инициатором многих «сатовок» (торговли), которые появлялись в районе прииртышских крепостей. Так, с самого начала создания десятиверстной полосы вдоль левого Иртыша, султан начал торговую деятельность с крепостными жителями. В частности, рапортом коменданта Ямышевской крепости полковника А.Д. Скалона в адрес командира Сибирского корпуса генерал-поручика И.И. Шпрингера, было отмечено, что в период с 18 по 24 января 1765 года была начата сатовка с местными казахами в крепости Ямышевское, в том числе и с людьми Султанмамета султана, в количестве 25 человек. Со стороны россиян были в основном бухарские купцы, осевшие в сибирских городах Тобольске и Тара. Были и русские торговцы, в лице тобольского купца Григория Нечаева. Со стороны подданных султана были следующие товары: корсаки, лошади, лисицы, волки, войлок, серебро и т.д. Россияне предложили сукна, казаны, таганы, кораллы и т.д. [15, л. 188, 188 об]. Зачастую приграничную торговлю с россиянами инициировал сам Султанмамет или кто-то из его сыновей. В условиях кочевой жизни, приезд российских и азиатских купцов к степнякам был весьма удобен. Это видно из письма сына султана Басентииновской волости Уруса (старший сын Султанмамета. – К.З.) на имя генерала Станиславского от 14 марта 1771 года: «Просим для сатовки к нам прислать купцов. А у нас в летнее время бывают для той сатовкиташкенцов и бухарцов довольно» [16, л. 94, 94 об.]. Из этого же письма султана можно ясно усмотреть, что он четко контролировал передвижения по степи среднеазиатских торговцев, являясь в какой-то степени  гарантом их безопасности. Султанмамет нередко просил региональные власти открывать и постоянные места для торговли, в котором могли принимать участие казахи, военные крепостей, представители народов и государств Средней Азии. Контроль за выходцами из Средней Азии он осуществлял сам. Так как они проезжали через казахские степи, то исправно платили ему пошлины. За это они получали безопасность личную и сохранность своих товаров. Так, 13 сентября 1772 года Султанмамет обратился к командиру Сибирского корпуса генерал-поручику И. А. Деколонгу с просьбой о строительстве менового двора напротив Ямышевской крепости, куда доступ россиян был несколько ограничен и небезопасен, гарантируя и приезд ташкентских купцов: «И если на сие мое прошение о постройке двора уведомление получу, тогда я как ташкенцам, чтоб оные на оной для торгу приезжали, так равно и своим киргисцам нарочно знать дам» [17, л. 180, 180 об.]. Еще в 1745 году султаны Абылай и Султанмамет обратились к сибирским властям с просьбой об открытии торга в Ямышевской крепости. Это обращение было связано с крайней недостаточностью у казахов хлеба, сукна, ножей, удил и топоров. В свою очередь, население иртышских крепостей нуждалось в восстановлении конского поголовья, крупного рогатого скота, нередко погибавшего от сибирской язвы. Потому в том же году генерал Киндерман разрешил торговлю в Семипалатинской и Ямышевской крепостях. Жители степи привозили для торговли овчины, тулупы, шкуры лисиц и карсаков, сайгачьи кожи, войлоки, баранов, быков и лошадей. В торговле участвовали казахи, русские, джунгары и среднеазитаские купцы. Но во время военных набегов джунгар торговля в крепостях временно прекращалась [18, с. 399–400].

Большой интерес для исследователей представляет активное взаимодействие султана Султанмамета со старшим ханом Абылаем, его маневры на дипломатическом поприще. Забегая вперед, отметим, что прииртышский владетель-чингизид Султанмамет был одним из самых влиятельных государственных деятелей своего времени, а его активная позиция по защите рубежей своих владений и Казахского ханства в целом от внешней экспансии достойно вписалась в историю изучаемого региона и нашла отражение в разножанровых источниках. И в Среднем жузе Россия встретила некоторые сложности и определенное сопротивление со стороны коалиции «Абылай – Султанмамет», которые слаженно действовали в тандеме, не давая на протяжении почти сорока лет расколоть их единство и монолит. Они управляли не только Средним жузом, но и отчасти сопредельными территориями Старшего жуза и даже частично – Младшего. Оба вели согласованную активную внешнюю политику, совершая упреждающие походы против джунгар, волжских калмыков, китайцев, кыргызов и узбеков.

Между Абылаем и Султанмаметом сложились самые теплые и доверительные отношения, которые можно объяснить рядом обстоятельств. Во-первых, они были близкими родственниками – двоюродными братьями. Во-вторых, были одного возраста и единомышленниками, всегда поддерживающими друг друга во всех внешнеполитических отношениях и внутренних делах. В-третьих, немаловажным фактором является их совместное боевое братство: они вместе участвовали во многих боевых действиях против джунгар и волжских калмыков, терпя вместе все воинские лишения и невзгоды. Они советовались в самых сложных ситуациях. Оказывали друг другу помощь в самых сложных ситуациях. В-четвертых, их детство прошло вместе на юге Казахстана. И эти теплые и союзнические отношения двоюродных братьев укрепились на самых первых порах их назначения на должности управителей своих волостей. Подтверждением этому является следующее: 27 августа 1742 г. Султанмамет приезжает в Орскую крепость к начальнику Оренбургской комиссии И. Неплюеву за содействием в освобождении султана Абылая из джунгарского плена, а 28 августа в Орске принимает российское подданство [3, с. 242–243].

Со временем, их дружеские отношения укрепились еще больше, особенно после того, как Абылай стал ханом трех казахских жузов. Этот альянс не мог не настораживать российскую администрацию, поскольку каждый из них представлял опасность для империи. А когда они объединялись, то угроза российскому военному присутствию намного возрастала. Поэтому местные российские власти внимательно следили за ходом контактов двух авторитетных степных правителей, стараясь, к примеру, выведать причины очередных приездов Абылая к султану и темы, которые они поднимали. Об этом, в частности, 16 ноября 1772 года сообщал в своем рапорте командующий Железинской крепости премьер-майор С. Красноперов, командиру Сибирского корпуса генерал-поручику И. А. Деколонгу по вопросу приезда к Султанмамет султану Абылай хана с двумя сыновьями: «И по объявлению тех киргис-кайсак(казахов. – З.К.), что-де ко изъявленному Салтамаметь-салтану прибыл Аблай-салтан и при нем сыновей два. И по известию киргиских(казахских. – З.К.) старшин доказываетца, что он ни для чего иного прибыл, как только для изыскания и наказания по их преступлениям винных, а не для других каких предметов или какому нападению на российские крепости» [17, л. 304 об.]. Как видим, российские власти беспокоились по поводу контактов между двумя влиятельными правителями Казахской степи, в связи с возможностью объединения их усилий для организации нападений на российские крепости.

Абылай нередко советовался с Султанмаметом перед осуществлением многих крупных предприятий. К примеру, перед началом очередного похода на кыргызов, он держал совет именно со своим надежным братом, что ясно следует из рапорта командующего Петропавловской крепостью генерал-майора С. Станиславского командиру Сибирского корпуса генерал-поручику И. А. Деколонгу от 16 ноября 1772 года, по поводу готовившегося похода Абылай хана на «диких киргизов»: «Кулсары-батыря сын евоКулебак и сотник Сигис между разговоров ему, Страшникову, объявили, что владелец их Аблай султан недавно из своего улуса уехал на реку Иртыш к Салтамаметь султану для совета (!), а какого, они, Кулебяк и Сигис, будто бы не знают. А только-де двум своим сыновьям он, Аблай, приказал в поход убиратца на киргисцов(казахов. – З.К.), живущих к Дарье-реке в горах, по той якобы причине, что-де они многим ево, Аблая, владения киргисцам(казахам. – З.К.) причинили обиды и разорения. И тем детям велел оной Аблай султан из улусов своих в поход выступить как молодой ныне месецродитца» [17, л. 311]. Кстати, разведка и секретные донесения о намерениях султана и хана Абылая и Султанмамета сами по себе представляют особый род источников, весьма отчетливо передающих напряженную атмосферу тотальной слежки, которая была установлена над чингизидами. Вместе с тем, взаимное недоверие и перепроверка сведений, одновременно позволяла казахским правителям направить свои взоры на южные границы, поскольку северные ворота в казахские земли были на постоянном их контроле. При мирных в целом взаимоотношениях с российскими властями, Абылай и Султанмамет готовились закрепить свое влияние гораздо южнее.

О пребывании Абылая у Султанмамет султана свидетельствует другой рапорт, татарского муллы Аптигарима Апсалимова, находившегося при Султанмамет султане, командиру Сибирского корпуса генерал-поручику И. А. Деколонгу, от 15 ноября 1772 года, где даются более полные сведения об этом приезде : «Сего ноября 13 числа Аблай-салтан в пятьдесят человек и двумя сыновьями прибыл х кочующему ниже станцаПещанскогокиргис-кайсацкой(казахской. – З.К.) Средней орды старшине Салтамаметь-салтану, о котором хотя я, по недопущению к нему, подлинного известия знать не могу, но, однако, чрез киргисцов(казахов. – З.К.)уведомился, что он прибыл для разобрания по их преступлениям и наказания винных. А сверх того, якобы совет полагают между собой иттиво отмщение узебяк-кыргыс с войною… по известию от киргис-кайсак(казахов. – З.К.)доказываетца, что он намереваетцаитти прямо отсель, а другие объявляют якоб по возвратеис своих улусов, которого за подлинное обстоятельство мне еще познать не можно. Однако, что впредь от них уведомлюсь, о том вашему высокопревосходительству покорнейше донесть не премину» [17, л. 327]. Как видим, Султанмамет и Абылай вели переговоры по разному спектру проблем, в первую очередь, касающихся заграничных походов на алатауских кыргызов и узбеков. В то же время в этот приезд хан Абылай вынес приговор тем кыпчакам, которые участвовал в избиении султана Уруса, что категорически запрещалась Великой Ясой. Тогда Абылай был вынужден пойти на крайние меры, в том числе с вынесением одному из казахов приговора в виде смертной казни, а также было предложено отрубить семерым из них рук или вытребовать с виновных крупного штрафа-куна [3, л. 436, 436 об.].

Предписания Абылая выполнялись Султанмаметом и его сыновьями строго и беспрекословно. Более того, его требования немедленно передавались далее, другим казахским старшинам, в том числе ему неподведомственным. Об одном из таких случаев свидетельствует письмо от 8 марта 1774 года, Урус султана командиру Сибирского корпуса генерал-майору А. Д. Скалону, о выполнении ими указаний Абылай султана об уведомлении всех султанов и старшин в необходимости выдачи россиян, краденных лошадей, прочего скота военным на линии. В этом письме прилагается список старшин волостей Северного, Северо-Восточного и Центрального Казахстана, кому отправлялись письма Абылая, что свидетельствует об огромном влиянии Абылая на степь, а также беспрекословном выполнении Султанмаметом и его сыновьями ханских приказов: «1-е. Чрез сие вашему превосходительству доношу: по полученному мною от вашего превосходительства в бытность в крепости Омской и с приложением с Аблайсултанскаго письма копии, по которому по прибытии в улусы я и дал знать нашей орды старшинам и салтанам, а именно: 1-му Каракирей-найманскойАбулфеис султану, 2-му Матай-найманской старшине АтилеКучакханову, 3-му Кукъяринской старшине Барак-батырю, 4-му Кирейской старшине Умир-батырю, 5-му Увакскойстаршине Серкабаю, 6-му Басантинской старшине Булату Итаеву, 7-му Баимбетской старшине Баймаметь-беку, 8-му Каракисецкой – старшине СырымбекуКазыбекову, 9-му Тертульской старшине Янабатур-беку, 10-му старшине ж Карцацкой волостей Тауке-салтану, и оных всех волостей, чтоб старшины и султаны своим подвластным киргисцам(казахам. – З. К.) подтвердили. И где у кого, что есть лошади или люди или ж протчей скот и вещи неотменно б в российския места, отыскивая, выдавали, и чтоб на российския места никакого намерения и зла не имели» [9, л. 269–269 об].

Нередко Султанмамет султан содействовал Абылаю в решении сложных дел, не подведомственных первому. Так, в своем письме в адрес командира Сибирского корпуса генерал-поручику И. А. Деколонгу, 19 апреля 1775 года, Султанмамет писал о его совместной с Абылай ханом поездке к султану Кудайменды в район Приишимья, который (последний. – К.З.) захватил российских людей и их имущество [9, л.618, 618 об.]. Этот факт наглядно свидетельствует о том, что Султанмамет активно помогал хану Абылаю осуществлять управление степняками. Да и продемонстрировать свою лояльность к российским властям, было на тот момент удобной уловкой находчивого и предприимчивого султана. Хотя нередко Абылай захваченных в плен россиян не возвращал, особенно в последние годы своего правления.

Зачастую Султанмамет предпочитал не раскрывать до конца намерения свои и хана Абылая. Когда, к примеру, российские власти через лояльного султана желали получать секретные данные о его двоюродном и строптивом брате хане Абылае, демонстрировавшем излишнюю самостоятельность и неуправляемость, то всегда получали уклончивые ответы, подтверждением чему являются строки из письма Султанмамета генералу И. А. Деколонгу от 4 марта 1775 года: «Наконец Аблай-салтан, хотя мне и брат, но за дальним теперь ево от меня кочеванием, каких он мненей знать не можно» [19, л. 335–336 об.].

Султанмамет был известен и как настоящий воин-батыр (в его личной печати имеется надпись «бахадур»), и как сардар, предводитель большого по тем временам конного ополчения этого региона, принимал самое деятельное участие во многих, значимых для Казахского ханства, военных походах. В возрасте старше 60 лет он не только храбро сражался с волжскими калмыками, но и подготовил ополчение, численность которого была внушительной для той эпохи, – 50 тысяч человек, куда вошли 7 тысяч ополченцев, подведомственных лично ему кыпчаков. В частности, в 1771 году по указанию Абылая, он из Северо-Восточного Казахстана собрал войско численностью в 50 тысяч человек. Так, 29 мая 1771 года Султанмамет отправил письмо командующему Сибирским корпусом генерал-майору С. К. Станиславскому о том, что он выступает во главе 50 тысяч воинов против волжских калмыков, координируя свои действия с Абылаем [16, л. 307 об.]. В этой связи, опасаясь военной мощи султана и мощного военно-политического союза с Абылаем, империи было необходимо ослабление или нейтрализация сил степняков. В частности, было предложено отлучить Султанмамета и его сыновей от родного им прииртышского региона и разбить этот союз. Более того, было предположено даже арестовать самого хана Абылая: «В сем случае, не будет ли удобнее оных от их мест отлучить, так, штоб известно не было. Почему может быть ведомства тех Салтамаметь-салтаназ детьми киргисцы без них, не будучи наставляемы своими старшинами, ис послушания ево, Аблая, выйдут. А всего б удобнее было, естли б и самого ево, Аблая, удалось сопернику его в руки свои получить, и взять онаго к задержанию в России, чрез што и оставшей бы ево народ мог совсем прийти в лутчее послушание, и наконецпредатцаустановляемаго над ними начальства» [17, л. 322 об.].

Султанмамет, как умелый дипломат и верный соратник Абылая, хорошо зарекомендовал себя в китайско-казахских территориальных переговорах, по отстаиванию бассейна реки Или, оставшегося свободным после уничтожения Джунгарского ханства. Чтобы сохранить важную часть казахской территории, Султанмамет добровольно становится аманатом (заложником. – З.К.) Китайской империи, что можно усмотреть из книги профессора К.Ш. Хафизовой «Китайская дипломатия в Центральной Азии (XIV–XIX вв.)»: «… в 1763 г. Аблай направил в Китай в аманаты отца своей старшей жены казаха из рода найманКинз-батыра с родственниками, хан Среднего жузаАбулмамбет – своего тестя султана Султанмамета, что позволило ему занять кочевья в Илийской долине» [20, с. 45].Об этом же писал и российский исследователь нового времени А.И. Левшин [21, с. 242]. В истории казахско-русских и казахско-китайских отношений, наверно, то был единичный случай, когда один из сильных правителей, чей авторитет был в известном смысле равен авторитету Абылая, добровольно отдает себя в аманаты. Султанмамет прослыл гарантом международных отношений, и это лишний раз подтверждает сложность межгосударственных отношений, когда, жертвуя своей личной свободой и даже жизнью, важно было отстоять еще одну пядь родной земли.

Султанмамет обладал колоссальным опытом ведения тактических действий, мирного зачастую свойства, за влияние и право пасти скот своих подданных на правобережье Иртыша. История этого противостояния достойна стать темой для серьезных междисциплинарных исследований. Так, в 1754–1755 годах Абылай и Султанмамет, имея значительную земельную тесноту из-за натиска джунгар, стали самовольно, массово переселять своих подвластных людей на правобережье Иртыша, используя как повод восстание башкир. То были последние попытки силового решения проблемы возвращения казахов на свои исконные правобережные земли Иртыша. Основным зачинщиком пограничного инцидента, как выяснилось позже, был Султанмамет султан, который выражал интересы своих подвластных людей, оставшихся под угрозой джунгарского нападения, которые не имели достаточно пастбищ для своего многочисленного скота и сил для обороны от наседавшего врага: «И притом старшина Салтамаметь, яко-де по известиям брат родной Аблаю-салтану, говорил: ежели-де впредь их табуны будут перегонять, то-де они ис крепостей людей никого не выпустят, и сена все огнем пожгут, и воды-де из Иртыша не дадут» [22, л. 273]. В районе Черноярской станицы случился даже вооруженный конфликт, закончившийся кровопролитием [22, л. 273].

Российская империя проводила постепенную, пошаговую тактику внедрения в Степь. Это обстоятельство вынуждало Султанмамета вести адекватную, защитную политику по сдерживанию российской наступательной инициативы в районе Среднего Прииртышья. Очевидно, что в условиях кочевой жизни и неусыпного контроля за действиями Султанмамета, через приставленных к нему татарских и бухарских писарей и мулл, комендантов крепостей и лояльных к царизму султанов и батыров, соревноваться с мощной системой российской дипломатии, было весьма непросто. Как видим, Султанмамет султан был мощным фактором защиты прииртышских казахов от произвола военнослужащих Иртышской линии крепостей, форпостов и редутов. Иначе и быть не могло: Российская империя в лице региональных властей вело переговоры через Абылая и, в большей степени, с Султанмаметом. То был вынужденный шаг царского правительства: любые дерзости степняков можно и нужно было решать только мирным образом. Позднее, после массового принятия подданства отдельными группами казахов, наступил период обхода Султанмамета и ведения переговоров напрямую, с подведомственными ему казахами: султанами, батырами, биями, и т. д. Еще при жизни Султанмамету благодаря его неустанным усилиям и преемственной политике его многочисленных отпрысков удалось добиться разрешений на временные зимние кочевки на правобережье Иртыша в 1771 году и на «вечные кочевки» – в 1788 и 1798 (уже после его кончины) годах. В 1808 же году это взаимосогласованное решение было еще раз подтверждено и для других левобережных общин, относительно временного кочевания в зимнее время, с оговоркой «со взятием аманатов» и обязательством не приближаться к населенным пунктам и горным заводам, а если да, то без оружия. В 1854 году из этих переселившихся правобережных казахов, которых называли «станичными», «верноподданными», «внутренними», управляемых уже внуками и правнуками Султанмамета, был создан обширный Семипалатинский внутренний округ, растянувшийся от Омской до Усть-Каменогорской крепости. В 1868 году этот округ был расформирован и вошел в состав Павлодарского, Семипалатинского и Усть-Каменогорского уездов обширной Семипалатинской области. Благодаря активной политике Султанмамета и его потомков, казахи убедили власти в правомочности обладания родовыми землями по правобережью Иртыша, вернулись на свои традиционные и исконные кочевья, некогда временно занятые джунгарами.

После кончины хана Абылая, в 1781 году, на курултае казахской знати, султану Султанмамету, в числе нескольких других кандидатур, была предложена ханская власть над всеми тремя жузами. Однако он от принятия ханского достоинства отказался, сославшись на преклонный возраст. По нашим данным, в то время ему было уже за 70 лет. Этот факт лишний раз свидетельствует не только о влиятельности и авторитете степного властелина, но и о его порядочности, приверженности степной демократии и честности перед собой и своим народом. Он отдавал себе отчет в том, что в таком возрасте он не смог бы эффективно руководить Казахским ханством. Вот как описывает выборы верховного казахского хана уфимский и симбирский наместник И. Якоби в своем рапорте в Государственную коллегию иностранных дел: «… И хотя при том выборе не оставлено рассуждать о праве наследия и других солтанов из ханских фамилей, яко то о Таир-солтанеБараковской фамилии, о Солтамамет-солтанеВалиевской фамилии (от которого был и Аблай хан), а также и о Абулфяиз-солтане Большей орды Абулмаметевской фамилии, причем из них первый двоя сами, а от последняго дети присланы были, однак все они от принятия ханского достоинства отреклись, а согласно приговорили чтобы быть ханом помянутому Вали-солтану» [23, с. 106].

Султанмамет султан оказался в числе реальных претендентов на ханское достоинство, после кончины Абылая, что говорит о его высокой репутации и авторитете среди степной элиты. Возможно, были иные подспудные причины его отказа стать всеказахским ханом, ведь у него тоже было немало сыновей султанов; скорее всего, Султанмамет реально оценивал геополитическую ситуацию и, понимая, что в его положении гораздо важнее продолжать выдерживать стратегические приоритеты, не стал размениваться на ханский титул.

На этом курултае, при возведении Уали в ханское достоинство, присутствовал и сам Султанмамет, что видно из его письма в адрес регионального руководства в лице генерал-майора Н. Г. Огарева [21, с. 58].

В условиях почти полного забвения и некоторого игнорирования его, некогда могущественного и авторитетного властелина, осенью 1794 года состояние султана здоровья заметно ухудшилось. Потому в своем личном письме от 5 сентября 1794 года, он обращается в адрес региональных властей, прислать ему лекарства, а также просит оставить старого муллу до прихода (ротации) нового. Примерно в первой декаде ноября 1794 года, Султанмамет в возрасте 84 лет, покидает этот мир, о чем свидетельствует письмо сына Сеита от 12 ноября 1794 года, где он просит определить его, согласно политическому завещанию отца, на его место – управителем Кыпчакского улуса. Почти на полтора десятилетия он пережил своего близкого родственника, верного союзника и друга, хана Абылая. При этом он заблаговременно оставил политическое завещание, в котором просил поставить на свое место, в случае своей кончины, одного из своих авторитетных и храбрых сыновей – Сеита, но царизм сделал по-своему, назначив ничем не приметного Караша [11, л. 36].

Заслуги

Разножанровые по происхождению, целям их создания и авторству источники позволяют частично реконструировать отдельные страницы биографии, жизни, быта, внешней, внутренней политики одного из влиятельных политических деятелей Казахского ханства XVIII века – султана Султанмамета. Даже эти фрагментарные, скудные свидетельства раскрывают колоритную фигуру батыра, правителя и отца многочисленного семейства, владевшего всей военно-политической ситуацией в доверенном ему обширном владении и сохранявшего стабильность непростых международных сношений. Он приложил максимум усилий для отстаивания территориального единства и целостности Казахского ханства. Совместно с Абылай ханом они создали альянс, противостоящий двум империям того времени – Цинской и Российской.

Во время «Пыльного похода» в 1771 году против волжских калмыков, султан собрал мощное 50-тысячное войско на территории Северного, Восточного и частично Центрального Казахстана, то есть Среднего жуза, стал инициатором перехода казахов Среднего жуза на правобережье Иртыша. Дипломатические переписки характеризуют его как мудрого и тонкого политика. Как опытный дипломат Султанмамет участвовал в дипломатических переговорах с Российской империей и Цинским Китаем, какое-то время был аманатом в Китае.

Султанмамет выступил как славный представитель продолжителя традиции государственного управления, заложенных еще его далеким предком Джучи ханом около пяти столетий тому назад. 

Память

Выдающийся государственный деятель Казахского ханства, Султанмамет султан навсегда останется в памяти народа. Он – участник многих исторических событий, имевших место в XVIII веке, имя которого вошло в современные учебники, учебные пособия  по истории Казахстана, сборники архивных материалов. В настоящее время, тема о жизнедеятельности славного султана является актуальной в контексте изучения истории государства и ждет своих новых исследователей.

В рамках региональной программы «Тұған жер» на территории «Маргулан-центра» Павлодарского государственного пединститута торжественно открыта реконструированная усадьба выдающегося политического деятеля XVIII века Султанмухамеда бахадура, больше известного в народе как Султанмамет султан. Осенью 2019 г. по инициативе казахстанских историков и политиков в лице посла РК в РФ Имангали Тасмагамбетова память об Ораз-Мухаммед хане была увековечена мемориальной плитой, установленной в Ахматовском сельском поселении Касимовского района Рязанской области России. В мероприятии принял участие профессор З.Е. Кабульдинов. Итогом серьезной научно-исследовательской работы о жизни и деятельности султана стала его монография «Султанмамет султан: государственный деятель, дипломат и батыр» (Алматы, 2018) под авторством доктора исторических наук, профессора З.Е.Кабульдинова.

Список использованной литературы и источников:

1. Ерофеева И.В. Казахские ханы и ханские династии в XVIII – середине XIX вв.: // Культура и история Центральной Азии и Казахстана: проблемы и перспективы исследования / Материалы к Летнему университету по истории и культуре Центральной Азии и Казахстана (г. Алматы, 4–23 августа 1997 г.). – Алматы, 1997. – 160 с.

2. Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений в пяти томах. – Алма-Ата: Глав. ред. каз. сов. энц., 1985. Т. 4. – 461 с.

3. Казахско-русские отношения в 16–18 вв.: сб. документов и материалов). – Алма-Ата: Издательство АН Казахской ССР, 1961. – Т. 2. – 892 с.

4. Андреев И. Г. Описание Средней Орды киргиз-кайсаков. – Алматы: Гылым, 1998. – 280 с.

5. Материалы по киргизскому землепользованию, собранные и разработанные экспедицией по исследованию степных областей. Акмолинская область. Омский уезд. Руководитель Ф. Щербина. – Омск, 1902. – Т. 2.

6. Прошлое Казахстана в источниках и материалах: сб. 1 (V в. до н. э. –XVIII в. н. э.); под ред. проф. С. Д. Асфендиярова и проф. П. А. Кунте, 2-е издание. – Алматы: Казахстан, 1997. – 381 с.

7. Исторический архив Омской области (ИАОО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 212.

8. Басин В. Я. Россия и казахские ханства в XVI – XVIII вв. (Казахстан в системе внешней политики Российской империи). – Алма-Ата, 1971.

9. Исторический архив Омской области (ИАОО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 190.

10. ИАОО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 195.

11. ИАОО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 249.

12. ИАОО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 201.

13. Аполлова Н.Г. Хозяйственное освоение Прииртышья в конце XVI – начале XIX в. – М.: Наука, 1976.

14. ИАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 56.

15. ИАОО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 132.

16. ИАОО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 173.

17. ИАОО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 176.

18. Россия: полное географическое описание нашего Отечества. Настольная и дорожная книга для русских людей / под ред. В. П. Семенова. – СПб.: Изд-во А. Ф. Девриена, 1903. – Т. 18. Киргизский край. – 488 с.

19. ИАОО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 195.

20. Хафизова К.Ш. Китайская дипломатия в Центральной Азии 21; Левшин А.И. Описание киргиз-казахских или киргиз-кайсацких орд и степей. – Алматы, Санат, 1996. – 656 с.

21. Левшин А.И. Описание киргиз-кайсацких или киргиз-казацких орд и степей. – Алматы: Санат, 1996. – 656 с.

22. ИАОО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 35.

23. Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. – Алма-Ата, 1961. – Т.1.

24. Цинская империя и Казахское ханство: вторая половина XVIII – первая треть XIX века. – Алма-Ата, 1989. – Ч. 2.

Автор: Кабульдинов З.Е., д.и.н., проф.