Бумын каган (дата рождения неизвестна– 552)– первый тюркский каган, основатель Тюркского каганата.

Биография

Бумын кагана в некоторых источниках называют Ильхан. Это связано с тем, что первый тюркский хан Бумын принял титул Ильхана в конце 552 г. В китайских источниках его называют Тумын. Это он сделал первый шаг к присоединению других племен. Буквальное значение титула «иль-хан» – «правитель народов». По оценке С.Г. Кляшторного, Бумын каган – основатель тюркской государственности. Получив в 551 г. титул кагана, он сумел объединить тюркские народы в одно государство – Тюркский каганат.

«Когда вверху возникло Голубое Небо, а внизу – Бурая Земля, между ними обоими возник род людской. И воссели над людьми мои пращуры – Бумын каган, Истеми каган. Воссев на царство, они учредили Эль (Государство) и установили Тёрю (Закон) народа тюрков. Имеющих головы они заставили склонить головы, имеющих колени они заставили преклонить колени! На восток и на запад они расселили свой народ. Они были мудрые каганы, они были мужественные каганы!»

Так повествует о прошлых веках, о начале Тюркского эля и его первых каганах их далекий потомок Йоллыг-тегин – «Принц счастливой судьбы», первый тюркский летописец, имя и труд которого сохранились. Он начертал тюркским руническим письмом на «вечном камне», на двух стелах, увенчанных фигурами драконов, поминальные строки почившим родичам – Бильге кагану и Кюль-тегину – и не забыл упомянуть основателей державы. Он повторил этот текст дважды – в 732 г. и 735 г. Две каменные плиты с надписями, повествующими о бурной истории народа тюрков, и поныне лежат в одной из межгорных котловин Хангая, близ реки Орхон, там, где ставили юрты и строили дворцы властители могущественных империй [1].

Что же стояло в реальной истории за патетикой первого тюркского летописца?

В I тыс. н. э. началось постепенное изменение этнической среды в Евразийских степях. Преобладание здесь все более переходило к тюркоязычным племенам. Информация о происхождении и ранней истории древних тюрков носит в основном легендарный характер. В то же время не вызывает сомнений, что в основе тюркских преданий, зафиксированных в различных источниках, лежали отзвуки каких-то подлинных событий. Не случайно в них фигурируют подлинные народы и реальные географические местности. Анализ древнетюркских мифов способствует, если не достоверной реконструкции, то по крайней мере, формированию общего представления об истоках происхождения древних тюрков. И тюркская легенда (она известна в двух вариантах), и китайская историография отмечают, что род ашина за время жизни в Восточном Туркестане воспринял в свой состав новую этническую группу – смешались с местными жителями. На территории, где жили ашина с конца III в. до 460 г., преобладало иранское (согдийское) и тохарское (индоевропейское) население, повлиявшее на язык и культурные традиции ашина. Именно здесь было положено начало тесным тюрко-согдийским связям, оказавшим огромное воздействие на всю культуру и государственность древних тюрков.

Само слово «ашина» имеет иранскую этимологию и означает «синий, темно-синий». В царской ономастике Восточного Туркестана, с которой связано это имя, имеют место цветовые обозначения. Так, царский род Кучи именовался «белым», а царский род Хотана – «золотым, золотистым». Позднее, в 732–735 гг., в больших орхонских надписях, в том разделе, где повествуется о первых каганах, народ, населявший вновь созданную империю, именуется кёк тюрк, в обычном переводе – «голубые (синие) тюрки». Но первое слово здесь является просто калькой, тюркским переводом родового имени тюркской династии, и переводить это сочетание следует иначе: «кёки и тюрки», т.е. «ашина и тюрки». Образ волчицы-прародительницы ашина, как раз и сохранила мемориальная Бугутская надпись. 

По версии, получившей, пожалуй, самое широкое распространение в литературе и современной культуре тюркских народов, в древности одно из племен хунну, жившее на западном берегу Западного моря, подверглось нападению врагов и было полностью истреблено. Уцелеть удалось лишь десятилетнему мальчику. Враги отрубили ему ноги и бросили умирать в травянистом озере рядом с пепелищем разоренного кочевья. От неминуемой гибели ребенка спасает волчица, выкормившая его мясом диких животных [2]. В дальнейшем в результате возникшей связи волчица беременеет от мальчика. Через некоторое время правитель враждебного народа, уничтожившего племя хунну, узнав о чудесном спасении хуннского отпрыска, посылает своих людей с приказом убить мальчика. Воины выполняют повеление, пытаясь также убить и волчицу, но ей удается спасти свою жизнь. Она бежит на восток, в горы, расположенные к северо-западу от Гаочан. Там волчица находит убежище от преследователей: «В горах находится пещера, а в пещере есть равнина, поросшая густой травой на несколько сот ли окружностью. Со всех четырех сторон пещеры лежат горы». Как совершенно справедливо отметил Л. Н. Гумилев, речь здесь идет, скорее о долине. Здесь волчица рожает сразу десятерых сыновей. Возмужав, они женятся на гаочанских женщинах. Самый умный и деятельный из сыновей волчицы по имени Ашина становится главой этого большого семейства, быстро увеличивающегося в численности и превратившегося в племя. В знак почтения к матери новый вождь над воротами своего лагеря вывешивает знамя с волчьей головой. Один из потомков Ашины – Асянь-шад становится инициатором переселения своего племени к горе Цзиньшань (Золотая гора), где признает себя вассалом жуаньжуаней. С этого времени основным промыслом племени становится добыча и обработка железа. Тогда же за ними закрепляется название «тюрк».

Традиционно в научных трудах Гаочан, согласно китайскому источнику «Вэй Шу», отождествляется с Турфаном [3]. Соответственно считается, что большое влияние на тюрков в начальный период оказало местное оседлое население. Например, С. Г. Кляшторный отмечает, что «Ашина за время жизни в Восточном Туркестане восприняли в свой состав новую этническую группу – смешались с местными жителями. На территории, где жили Ашина, с конца III века до 460 года преобладало иранское (согдийское) и тохарское (индоевропейское) население, повлиявшее на язык и культурные традиции Ашина. Именно здесь было положено начало тесным тюрко-согдийским связям, оказавшим огромное воздействие на всю культуру и государственность древних тюрков» [1]. Упомянутая в предании гора Цзиньшань также практически безоговорочно отождествляется с Алтаем. Таким образом, маршрут тюрков выглядит следующим образом: Западный берег Западного моря – Турфан – Алтай. Помимо прочего это означает также, что контакты и смешение тюрков с другими этническими группами в ранний период истории (женитьба сыновей волчицы на гаочанских женщинах) имели принципиально иной характер, нежели это представлялось прежде. Гаочан населяли потомки китайских колонистов, за длительное время подвергшиеся существенному влиянию соседних тюркских племен: «Одеяние мужчин сходно с тюркским. Женщины носят юбки и шугаи; волосы собирают в пук на голове. Обыкновения и управления несколько сходны с китайскими. Их вооружение состоит из лука со стрелами, сабли, щита, лат и копья. Письмена их одинаковы с китайскими; но вместе с тем употребляют и тюркское письмо. Хотя хорошо изучаются читать по-китайски, но все говорят тюркским языком» [3]. Соответственно, попытки преувеличить иранское, тохарское, согдийское влияние в начальной стадии сложения древних тюрков, например, путем установления «сакской этимологии» слова «ашина», выглядят весьма натянутыми. Остается неясным вопрос с локализацией Западного моря, на западном берегу которого жило истребленное племя хунну. Под названием «Сихай» в китайских источниках в разные периоды фигурируют различные водоемы: Куку-нор, Иссык-куль, Балхаш, Аральское и Каспийское моря. На наш взгляд, допустимым предположением в данном случае является отождествление Сихай с озером Балхаш в древности и средневековье, считавшимся морем, откуда на восток, на территорию современного Синьцзяна бежала волчица. Дополнительным аргументом в пользу этой версии является существование в том же регионе хуннского государства Юэбань, распавшегося в 490 г. под ударами телесских племен [3]. Возможно, что в легенде были отражены драматические страницы заключительного этапа истории данного государства.

Второе предание гласит, что корни тюрков восходили к племени Со, живших на севере от хунну. Вождем этого племени являлся некий Апанбу, имевший многочисленных братьев. Среди них был также Ичжи-ни-нишыду, являвшийся сыном волчицы и обладавший способностью управлять погодой. Вследствие неразумного управления Апанбу племя Со было разгромлено врагами. Но Нишыду благодаря своей магии сумел уберечь своих людей. Нишыду имел двух жен, одна из которых была дочерью духа лета, а другая – дочерью духа зимы. Преемником Нишыду стал его старший сын Надулу-шад, унаследовавший от отца магический дар и укрепивший свое владение. После смерти Нишуду, власть унаследовал его младший сын Ашина, превзошедший братьев в состязании и принявший новое имя Асянь-шад. Преемником Ашины стал его сын Туу. Считается, что под именем племени Со в данном случае фигурирует одно из сяньбийских племен, носившее то же самое название [1].

Сохранилась и третья версия происхождения тюрков [2]. В ней отсутствуют элементы мифологии и, возможно, что это было отражение позиции древних китайских ученых. Согласно этому мнению, тюркское племя образовалось из смешения разных родов, населявших Северную Лян, – последнее государство хунну в Северном Китае. Там же оно получило название «ашина». Когда император Северной Вэй Тай Уди в 439 г. совершил успешный поход на Северную Лян, племя ашина бежало к жуаньжуаням и стало заниматься добычей железа на Алтае. В первую очередь обращает на себя внимание отмечаемая двумя из трех преданий прямая связь между хунну и древними тюрками. Причем эта связь всячески проводится также и в других китайских источниках. Известно, например, что, одержав верх над тюрками, танские власти в 30-х годах VII в. назначили двух представителей дома Ашина на гуннские должности. «АшинаЧжун получил должность цзосяньвана, а Ашина Нишу – должность юсяньвана». В данном случае гуннские традиции явно насаждались китайцами. Когда в 696 г. каган Мочжо разбил киданей, императрица Ухоу пожаловала ему титул шаньюя – Тецзинь цзедилиши да шаньюй. Таким образом, китайцы если не придумали сами, то поддерживали традицию сопоставления «гунны – тюрки». Думается, что устойчивые представления о связи хунну и тюрков явно были не случайны и не являлись плодом искусственных конструкций. Крушение последних государств хунну и появление на исторической арене древних тюрков разделяет промежуток времени всего в несколько десятилетий. Связь между хунну и тюрками была просто очевидна и не требовала особенного обоснования, что и нашло соответствующее отражение в источниках. Остается неясным вопрос: на основе какой из ветвей хунн сложилось первоначальное ядро древних тюрков: северной (Юэбань) или южной (Северная Лян)? Впрочем, вполне допустимо, что на Алтае произошло объединение остатков хунну из обоих разгромленных государств [1].

Анализ версий легенды позволяет заметить два важных обстоятельства. Во-первых, четыре основные древнетюркские группировки племен, сохранившие в позднейшую эпоху историческую преемственность, сложились на весьма раннем этапе тюркского этногенеза, когда еще ощущалось и запечатлелось в повествовательной традиции их генеалогическое родство. Во-вторых, по счету поколений, сведения, сохранившиеся в записи VI в., отражают события V в. или, возможно, IV–V вв., происходившие на территории Восточного Тянь-Шаня и Саяно-Алтая (включая Монгольский Алтай). Последнее обстоятельство дает возможность обратиться к сохранившимся фрагментам описаний исторических событий и археологическим материалам того времени.

Отмечая данный факт, Е.И. Кычанов пишет: «Государь тюрков носил титул каган, который «был подобен древнему шаньюй». Жена кагана имела титул «катун» (кэхэтунь), что значило «то же, что и древняя яньчжи». Неизвестно, кто так полагал, сами ли тюрки, информаторы китайцев или китайцы, мысленному взору которых открывалась к тому времени уже многовековая история Центральной Азии, но действительно непонятно, кто увязывал традиции тюрок с гуннской традицией, делал их продолжателями гуннов [4].

Род Ашина после переезда в Алтай оказывается в зависимости от жужанов, господствовавших в Центральной Азии и платит им дань. Алтайские горы и пастбища, удобные для развития скотоводства, имеющие залежи железной руды, в политико-экономическом укреплении рода сыграли решающую роль. Вожди рода Ашина Асянь-шад, Туу и Бумын в течение ста лет добились покорения и присоединения к своей территории владений местных народов. В результате возрастания политический значимости этого родового объединения и возник новый термин «тюрк». Вначале он применялся только в отношении правящей верхушки рода Ашина, господствующего класса, но постепенно превращается в название союза родов, в этноним объединённого населения, а затем и в название государства. Этот термин, означающий «крепкий», «мощный» (т.е. «тюрк») впервые встречается в трудах китайских авторов в 542 г. Разработка железных рудников и развитое кузнечное дело позволили накопить ресурсы и набрать силу небольшому племенному объединению. Несмотря на то, что какая-то часть железа и железных изделий поставлялась безвозмездно в качестве дани жуань-жуаням, его оставалось достаточно, чтобы продавать соседям, а также использовать для собственного вооружения. Отличительной чертой тюрков стало наличие отрядов тяжеловооруженной латной конницы. Потомки воинственных хунну хорошо помнили о славе своих предков и не желали довольствоваться своим зависимым положением [2].

Если первые правители древних тюрков носили титул шад (наместник), то правивший в начале VI в. древними тюрками Туу уже именовался «великим ябгу» («джабгу»), что свидетельствовало о возросшем уровне политических претензий. Будущий основатель империи Бумын, ставший правителем древних тюрков в 534 г., продолжил линию отца, направленную на строительство собственной государственности. Важную роль во всех событиях играл также младший брат Бумына – Истеми, что подчеркивается в текстах рунических письменных памятников [2].

В 542 г. Бумын каган стал вождём племени Ашина. До этого момента тюрки платили жужаням огромные налоги, плавили для них железо. В конце 30-х – начале 40-х годов VI в. тюркские отряды стали совершать набеги на окраины Западной Вэй. Вскоре выяснилось, что главной причиной этих вторжений является нужда кочевников в торговом обмене с Китаем, чему препятствовали пограничные власти. Правитель Западной Вэй Вэнь-ди, нуждаясь в союзниках против Восточной Вэй и жужаней, заинтересовался появлением нового народа и решил направить в 545 г. посольство к правителю тюрков – Бумыну и направил к нему посла – согдийца Ань-Нопеньтона – с богатыми подарками. Бумын каган встретил китайского посла с почётом и проводил с союзническими намерениями. Этот год сохранился в истории как год официального признания на международном уровне тюркского племенного союза. Свидетельство китайского источника хорошо демонстрирует, какие настроения царили в это время среди тюрков: «В орде все начали поздравлять друг друга, говоря: ныне прибыл к нам посланник от великой державы: скоро и наше государство возвысится». Через год тюркский посол совершает ответный визит в ставку этого императора. Некоторые историки раннюю эпоху становления Великого Тюркского каганата связывают именно с этими событиями 545–547 гг. Осознавая, что время восстания против хана жужанов Анахуана ещё не назрело, Бумын продолжал исправно платить дань, предметами из драгоценного металла, демонстрируя тем самым своё прежнее лояльное отношение к нему, и даже подавляет восстание жужанов. В ответ Бумын снарядил ответное посольство, прибывшее в Чанъань в 546 году. Зарождающееся тюркское государство установило свои первые дипломатические отношения. Фактически Бумын уже считал себя правителем нового государства. Для полного формального признания тюркской политической элите оставалось только породниться с другими правящими домами [5].

Бумын не поднимал народ на борьбу, пока его воины не окрепли, не научились военному искусству, и ожидал поддержки от племени теле (тюркское племя). Среди них наиболее близким было племя теле, тоже платившее дань жужаням. В 546 г., собрав свою армию, Бумын двинулся к племени теле. Прежде всего Бумын каган решил объединить родственные племена. Однако вождь племени теле не захотел подчиняться Бумыну. Чтобы избавиться от гнёта жужаней, он решил выступить самостоятельно, но Бумын, поняв намерения вождя теле, расположился со своим войском в ущелье Алтайских гор. Подошедшие теле решили подчиниться власти Бумына. Так в 546 г. племя теле (по китайским источникам, 50 000 юрт) вошло в состав будущего государства тюрков. После этой победы Бумын начал готовиться к походу против жужанов.

Объединение двух родственных племён не сулило ничего доброго жужанскому кагану Анагую, но боясь объединения тюрков с китайцами, он уже не мог действовать открыто. Теперь уже сам Бумын каган решил встретиться с Анагуем на поле битвы, чтобы добиться полной свободы тюрков. Для полного признания Бумыну кагану был необходим политический брак с одной из признанных держав, и он обратился с соответствующей просьбой к жужанскому кагану Анагую. Анахуан был возмущён и оскорблён этим предложением и грубо отвечал: «Ты, мой кузнец, как ты посмел сделать такое предложение?». Тюркский каган в гневе приказал казнить жужанского посланника, доставившего ответное послание. Война стала неизбежной. Зато правитель Западной Вэй – Вэнь Ди отнесся к аналогичному предложению благожелательно и в 551 г. выдал замуж царевну Чанле за тюркского ябгу. Эти события возмутили Анагуя и он снарядил войско для полного покорения тюрков. Этого и добивался Бумын: вступив в союз с государством Вэй и в 551 году женившись на китайской принцессе Чанле, он в 552 году во главе большого войска вышел в поход против жужаней и разбил их. Не выдержав позора, Анагуй покончил жизнь самоубийством.

Китайцы, боясь военного искусства полководцев Бумын кагана, стремились установить дружественные связи с ним. Посол Китая сообщил о том, что их правители признают тюрков равными себе.

Историки сравнивают Бумына со Спартаком. Он, рожденный рабом, в конце 552 г. умер Ильханом, т.е. ханом народов. Бумын каган, добившийся независимости для своего народа, недолго прожил после этой великой победы. В том же году Бумын был поднят тюркской знатью на белой кошме и провозглашен Иль каганом, а его супруга получила титул Хатун. Новое государство было построено. Через несколько месяцев после восшествия на престол Бумын скончался. Его преемником стал его сын Кара, правивший под именем Иссык хана. Он успел нанести поражение новому жужанскому правителю Дыншуцзы, пытавшемуся возродить былую мощь степной державы, но вскоре также скончался. 

Заслуги

Бумын каган – личность поистине великая, но недооценённая отечественными историками. Многое из того, что мы о нем знаем известно нам из китайских источников. Чем он нам дорог, и какое место занимает его фигура в нашей истории? Бумын каган являлся основателем первой евразийской империи, объединившей все известные цивилизации. Кроме того, до сих пор нет оценки тех, поистине планетарных масштабов изменений. Тюркский каганат под руководством Бумына, не только стал зачинателем традиции политического господства кочевников над оседло-земледельческими цивилизациями, он стал символом грандиозных изменений в этническом расселении всей Великой Степи, от Венгрии до Дальнего Востока. Тюркский эль стал местом зарождения новых политических и военных реформ. Так, именно тюрки, являясь нашими прямыми предками, смогли утвердить новый порядок непрямого наследования власти (удельно-лестничная система, где власть передавалась от дяди к племяннику и от брата к брату, с попеременным наследованием отдельных уделов), которая стала распространяться на отдаленные регионы (Киевская Русь, кочевые государства, например, Казахское ханство).

Свою державу сами древние тюрки именовали Эль. В рунических памятниках фиксируются также торжественные формы: Вечный Эль, Божественный Эль. Себя древние тюрки называли кок-тюрками – небесными тюрками. Главным символом Вечного Эля была золотая голова волка, украшавшая знамена. Так выражалось уважение к памяти о праматери волчице и подчеркивалось военное превосходство тюрков, о чем мы укажем подробнее ниже. В текстах рунических надписей тюрки уподобляются волкам, а их противники сравниваются с овцами. Элитные отряды тяжелой конницы также носили название бори – волки. Верховным правителем Эля – каганом мог быть только представитель династии Ашина. Каган считался представителем сакрального рода, сотворенного по воле Тенгри. Хотя власть кагана передавалась по наследству, существовал торжественный обряд интронизации, в котором принимали участие сановники и родоплеменная знать. Кагана поднимали на кошме и 9 раз проносили по кругу по направлению движения солнца. Все представители правящего рода именовались тегинами – «принцами крови». Только они могли претендовать на высшие после кагана государственные посты джабгу и шадов, под властью которых находились основные области каганата. Управление на разных уровнях государственной власти осуществляли эльтеберы, еркины, тарханы, тутуки и другие должностные лица. Государственные должности могли переходить по наследству либо приобретаться в силу личных заслуг перед государством и обществом в качестве храбреца (алып) или мудреца (бильге). Тюркские законы (Тору) были кодифицированы. Описывая владение Кан, китайские источники сообщали, что в нем «находится тюркское уложение, хранимое в храме. При определении наказания берут сие уложение и решают дело». Высшей мерой наказания, смертной казнью, карались наиболее серьезные преступления против государства (мятеж, государственная измена), против личности (убийство), против нравственности (связь с замужней женщиной) и против собственности (кража спутанной лошади). В случае совершения особо тяжких преступлений могла применяться коллективная ответственность, и вместе с преступником могли казнить всех его родственников. Остальные преступления наказывались штрафами и выплатами в пользу потерпевшей стороны. Так, виновный в краже скота должен был возместить ущерб в десятикратном размере либо отдать свою дочь. Принципы государственной организации Тюркского каганата носили ярко выраженный военный характер. Политические институты, законодательство, экономическая организация, государственная идеология – все было подчинено главной цели – подготовке к войне и ведению военных действий. Все сановники, наместники, управляющие в военное время становились командирами конкретных боевых единиц. Каждый мужчина являлся воином. «За славу считают умереть на войне, за стыд – кончить жизнь от болезни», – характеризовали нравы тюрков китайские источники. Только таким образом Тюркский каганат мог противостоять земледельческим государствам, располагавшим многократно превосходящими мобилизационными возможностями. Советник тюркских каганов Тоньюкук говорил: «Тюркский народ по численности не может сравниться и с сотою долею народонаселения в Китае, и что он может противостать сему государству, этому причиною то, что тюрки, следуя за травою и водою, занимаются звероловством, не имеют постоянного местопребывания и упражняются только в военных делах». Смелые, превосходно владеющие оружием и дисциплинированные, тюркские воины производили большое впечатление на очевидцев. «Если тысяча тюркских всадников натянут тетиву и выстрелят одним разом – тысяча всадников будут сражены, и после такого натиска от войска ничего не останется. Ни хариджиты, ни бедуины не могут так стрелять на скаку, тюрок же одинаково метко стреляет и зверя, и птицу, и мишени во время соревнований, и людей, и неподвижные чучела, установленные изображения, и хищных птиц. Стреляя, он заставляет лошадь скакать вперед и назад, вправо и влево, вверх и вниз. Он успевает пустить десять стрел прежде, чем хариджит успеет пустить одну. Его конь взлетает на склоны гор и опускается на дно ущелий с легкостью, недоступной хариджиту даже на ровной местности. У тюрка четыре глаза: два спереди и два на затылке», – восторженно писал в своем сочинении аль-Джахиз. Древние тюрки оказали колоссальное влияние на развитие вооружения и военного искусства средневековья. Ю.С. Худяков отмечает: «Одержав многочисленные военные победы в кочевом мире и подчинив практически все кочевые племена степного пояса Евразии, древние тюрки стали законодателями мод во всем, что было связано с военным делом. На их оружие, воинское и конское снаряжение, военно-организационную структуру стали ориентироваться и заимствовать их кочевые вассалы и многие оседлые народы, входившие в непосредственное военное соприкосновение с могущественной древнетюркской военной державой – Первым Тюркским каганатом [6]. Основу тюркской армии составляла легкая кавалерия, начинавшая каждое сражение. Не вступая в ближний бой, всадники осыпали противника градом свистящих стрел из тугих луков. Главной задачей было поколебать враждебные войска, заставить их каким-то образом нарушить строй, чтобы выявить место для атаки». «Если тюрки сколотились в войско, то слабое место противника в бою видит каждый, если же такого места не будет, и ничто не будет их прельщать, и появится мнение отойти, то к такому выводу придут все, и все поймут его правоту», – писал по этому поводу аль-Джахиз. Когда боевые порядки врага оказывались поколеблены и обнаруживалась брешь для удара, в атаку шли закованные в доспехи элитные отряды «бори», вооруженные длинными копьями. Они должны были смять противника и решить исход сражения. Одним из революционных изменений в области военного дела, получивших распространение впервые именно в тюркских армиях, стало использование седла с жестким остовом и стремян. Опора для туловища и ног существенно увеличивала силу удара колющего и рубящего оружия кавалериста. Удобным и эффективным оружием нового типа, созданным тюрками, стала изогнутая сабля, позволявшая наносить быстрые и опасные удары в ближнем бою [6].

Бумын каган, мы полагаем, восстановил всю структуру государства гуннов. Должны заметить, в каганате (при нем или во времена правления его сына Муган кагана) были учреждены такие широко известные высшие должности в период средневековья, как «Джабгу (Ябгу) каган» – главнокомандующий вооруженными силами, покровитель всей страны. Существовали и другие титулы, что свидетельствует о развитом государственном аппарате.

По оценке С.Г. Кляшторного, Бумын каган – основатель тюркской государственности [1]. Это он сделал первый шаг к присоединению других племен. Буквальное значение титула «иль-хан» – «правитель народов». Получив в 551 г. титул кагана, он сумел объединить тюркские народы в одно государство – Тюркский каганат. Основатель Великого Тюркского каганата Бумын положил начало торговому сотрудничеству, установлению дипломатических связей с соседними владениями.

Память

Память о Бумын кагане еще не нашла свое отражение в топонимике Республики Казахстан, поскольку историческая память и историческое самосознание современного Казахстана не соотносятся с тюркской эпохой. Только сегодня, мы видим отдельные попытки популяризации истории времен основания Тюркского каганата, например, в массовой литературе (Бегалин К. Бумын каган. Аруна, 2007).

Чем важна личность основателя Тюркского эля? В чем актуальность ее дальнейшего изучения? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо четкое понимание и знание отечественной истории. Тюркский эль – прямой предок Казахского ханства, титул «хан», по мнению тюркологов, есть современное озвучивание титула «каган», хотя по другой версии, титул «каган» был закреплен в массовом сознании за династией Ашина.

Список литературы:

1. Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г. Степные империи древней Евразии. – СПб., 2005.

1. Гумилев Л.Н. Древние тюрки. – М., 1967.
2. URL: https://e-history.kz/ru/contents/view/istoriya_turkskogo_kaganata__5172.
3. Кычанов Е.И. История тангутского государства. (Серия «Исторические исследования»). – СПб., 2008.
4. Зуев Ю.А. Ранние тюрки: очерки идеологии. – Алматы: Дайк-Пресс, 2002. 
5. Худяков Ю.С. Золотая волчья голова на боевых знаменах: Оружие и войны древних тюрок в степях Евразии. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 2007.

Автор: Ужкенов Е.М., к.и.н.