Многовековая историческая наука Казахстана в советский период подверглась крупным репрессиям и другим серьезным испытаниям, из-за чего прошла сложный и противоречивый путь, на котором теряла своих ярких и талантливых представителей. Первое поколение советских историков Казахстана, к числу которых относятся С. Асфендияров, Т. Рыскулов, Г. Тогжанов, П.Г. Галузо и др., подверглось политическим репрессиям в 1930-е гг. из-за обвинений в буржуазном национализме, троцкизме, правом и левом уклонах и других отклонениях от генеральной линии господствовавшей в Советском союзе Коммунистической (большевистской) партии и основополагающих учений классиков марксизма-ленинизма. На смену этому, почти полностью уничтоженному репрессиями поколению историков (за исключением случайно выжившему в Карлаге П.Г. Галузо), пришла профессиональная молодежь, получившая высшее историко-педагогическое и экономическое образование в Москве, Ленинграде, Ташкенте, Одессе, Воронеже, Алматы и других городах Советского Союза. Это были: А.Х. Маргулан, А.Н. Нусупбеков, Е.Б. Бекмаханов, Х.М. Адильгереев, Т.Е. Елеуов, А.Б. Турсунбаев, Г.Ф. Дахшлейгер и др., внесшие крупный вклад в развитие исторической науки Казахстана в период второй мировой войны и послевоенные годы, вплоть до 1980-х гг. К этой когорте крупных советских историков Казахстана второго поколения относится и Бегежан Сулейменов – член-корреспондент Академии наук Казахской ССР, доктор исторических наук, профессор, лауреат Государственной премии им. Ч.Ч. Валиханова, один из крупнейших исследователей истории Казахстана ХVIII – начала ХХ вв.
В историческую науку Бегежан Сулейменович пришел в конце 1930-х гг., после успешного окончания исторического факультета Московского государственного педагогического института имени Карла Либкнехта, позднее носившего имя В.И. Ленина. Он слушал лекции и прошел школу знаменитых русских ученых, как В.В. Струве, С.Ф. Ольденбург, С.В. Тарле, Б.Д. Греков, С.В. Бахрушин, А.М. Панкратова, Н.М. Дружинин и др. [1].
Бегежан Сулейменов родился 12 декабря 1912 г. в ауле № 13 Челкарской волости Актюбинского уезда Тургайской области (ныне Актюбинской). К слову надо сказать, что его ближайший родственник, бывший ректор Шымкентского педагогического института Байзак Ермекбаев лично мне в 1982 г., в связи с 70-летним юбилеем Б. Сулейменова, отмечая, что они являются ровесниками (ему тогда было 75 лет) сказал: «Беке, после Итжеккена (ссылки в Сибирь), видимо, помолодел на 5 лет». Сказать, что у Бегежана Сулейменовича было трудное детство, это явно недостаточно. В пять лет он остался без отца – в марте 1917 г. после тяжелой болезни скончался его отец – Сулеймен, сын крупного бия рода Кабак отделения Айт племени Шекти – Алимулы – Младшего жуза – Нияз Отаралы. Дед Бегежана Сулейменовича Нияз би был одним из наиболее авторитетных лидеров казахов Младшего жуза, активно боролся против захвата казахских земель Приаралья Хивинским ханством, поддерживал весьма тесные связи с Оренбургским генерал-губернаторством. Это подтверждал другой крупнейший советский историк Ермухан Бекмаханов, да и сам Бегежан – ага неоднократно говорил мне об этом, добавляя, что является ближайшим родственником – жиеном (по материнской линии) Котибара батыра – предводителя воинственного племени Шектинцев, из которого вышли вслед, за Котибаром, предводители многих восстаний казахов Младшего жуза против колониальной политики Российской империи и среднеазиатских ханств, как Жанкожа, Есет, Бекет и др. У отца Бегежана – Сулеймана было 9 детей, Бегежан в детстве переболел оспой, следы которой остались у него на лице. Мать – Набира Жиенкулкызы – не захотела, чтобы ее дети – сироты, оказались под чужой крышей, категорически отказалась выйти замуж по закону аменгерства за ближайшего родственника покойного мужа, за что была убита летом 1920 г. на глазах девятерых своих детей, в том числе, восьмилетнего Бегежана – ее по решению руководителей этого рода казнили, привязав к хвосту необъезженной лошади [2]. Это зверство, круглое сиротство, нищета, последующие лишения и невзгоды не только сформировали мужественный, но в целом бунтарский облик молодого Бегежана, но и оставили неизгладимые следы в его характере, неспокойном, взрывном и бескомпромиссном. Он был нетерпим к малейшей несправедливости.
Через два года после гибели матери Бегежан ушел в ближайший аул и поступил учиться в начальную школу к Мубаракша Низамуддинову, считавшегося в своем окружении весьма образованным учителем. После него учился в семилетней школе в центре Челкарского района, а в 1929 г. он приехал в Алма-Ату, работал на строительной базе Центрального института труда кузнецом, старшим рабочим, зав. производством, зам. председателя оргбюро краевого совета стройкооперации. Одновременно, без отрыва от работы, учился в вечернем рабфаке, подготовительной группе техникума, на подготовительных курсах высших учебных заведений [3]. Все это дало возможность волевому и устремленному к получению всестороннего образования молодому Бегежану Сулейменовичу и в 1937 г. поступить в один из крупных высших учебных заведений не только Москвы, но и всего Советского Союза – Московский государственный педагогический институт им. Марка Либкнехта.
Годы учебы в этом престижном вузе столицы Советского Союза для студента Бегежана были весьма плодотворными, не пропускал лекций знаменитых историков-профессоров, активно выступал на семинарских занятиях, до закрытия засиживался в Ленинской библиотеке, скрупулезно прочитывал исторические, географические и этнографические труды российских ученых по Казахстану и Средней Азии. Особое внимание он уделял изучению средневекового периода и колониального прошлого угнетенных народов Российской империи, их социально-экономическому развитию, хозяйственной жизни, быту, культуре, национальным обычаям и традициям. Профессор Фаворский в характеристике, данной его ученику Бекежану Сулейменову, особо отмечая его глубокие знания по историографии народов СССР ХIХ века, умение глубоко, всесторонне и объективно анализировать исторические события, рекомендовал его в аспирантуру, ибо видел в нем будущего крупного ученого-историка [4].
Московское образование и тогда ценилось в Союзе весьма высоко, в особенности у историков Казахстана и Средней Азии, среди которых таких было единицы. Научно-педагогическая деятельность Бегежан – ага началась в 1938 г. старшим преподавателем первого высшего учебного заведения Казахстана – Казахского педагогического института имени Абая, куда он прибыл из Москвы по направлению Министерств просвещения Российской Федерации и Казахской ССР. Тем самым московское образование открыло перед Бегежан – ага широкую дорогу, как в историческую науку, так и в педагогическую деятельность в столице Казахской ССР – Алматы. Его сразу избрали членом ученого совета пединститута, он активно включился в преподавательскую и общественную работу, весьма горячо поддерживал научные направления, разрабатываемые Алькеем Хакановичем Маргуланом, в особенности его книгу «Едыге в истории и преданиях» (1944 г.), подвергшейся необоснованной и тенденциозной критике историков-партийцев. Он был одним из горячо поддержавших избрание А.Х. Маргулана членом-корреспондентом Академии наук Казахской ССР (1946 г.) [5].
Оставаясь по штатному совместительству доцентом КазПИ им. Абая, в 1942-1943 гг. Бегежан – ага был директором Института иностранных языков, открытого в 1941 г. За короткое время Бегежан – ага сделал многое для развития и укрепления материально-технической базы, профессорско-преподавательского состава, улучшения учебного процесса, воспитания будущих преподавателей иностранных языков, которых не хватало для общеобразовательных школ и высших учебных заведений. Были открыты новые кафедры, в особенности французского языка, увеличилось число преподавателей иностранных языков, в том числе французского – в 2 раза, оборудованы новые кабинеты по методике преподавания иностранных языков и т.д. Бегежан – ага по свойственной ему натуре, особое внимание уделял приему и обучению казахской молодежи. Достаточно сказать, что в 1941 г. в институте из 160 студентов только 8 было казахов. Привлечение казахов в институт, обеспечение их общежитием и стипендией были особой заботой Бегежан-ага [6].
В ноябре 1943 г. руководство Казахского филиала Академии наук СССР в лице К.И. Сатпаева, лично знавшего Бегежан-ага как одного из талантливых казахских историков, подающего большие надежды в будущем, приглашает его на должность заместителя директора Объединенного Института казахского языка, литературы и истории этого филиала. На этой должности он проработал до разделения этого института в июне 1945 г. на два научных учреждения: Институт языка и литературы и Институт истории, археологии и этнографии. В новом историческом институте Бегежан-ага заведовал отделом истории дореволюционного Казахстана. Некоторое время работал Ученым секретарем Отделения общественных наук Академии наук Казахской ССР.
Бегежан-ага в апреле 1945 г. по особому разрешению Всесоюзного комитета по высшей школе при Совете народных комиссаров СССР, на Ученом совете Казгосуниверситета им. С. Кирова успешно защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Реформы 1867-1868 гг. в Казахстане». В ее поддержку выступили доктор исторических наук Д. Пакуль, кандидаты наук А. Попов, А.Х. Маргулан, Е. Бекмаханов и др. [7]. После возвращения из заключения в 1954 г. Бегежан – ага вплоть до конца своей жизни работал в Институте истории, археологии и этнографии АН КазССР, в основном заведовал отделом истории дореволюционного Казахстана.
Особняком стоит вопрос об участии Бегежана Сулейменовича в острых, в основном тенденциозных дискуссиях, развернувшихся в конце 1940-х – начале 1950-х гг. по вопросу о национально-освободительном движении казахов под предводительством Кенесары Касымова, освещенном в монографии Ермухана Бекмаханова «Казахстан в 20-40- годы ХIХ века». – Алма-Ата, 1947., под редакцией доктора исторических наук, профессора, лауреата Сталинской премии М.П. Вяткина.
Начало этих дискуссий, имевших трагические последствия для интеллигенции Казахстана, было положено еще в 1944 г. в связи с выдвижением первого обобщающего труда «История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней» на Сталинскую премию, подготовленной и изданной в 1943 г. в Алма-Ате группой московских и ленинградских ученых из Института истории АН Союза ССР, во главе с заместителем директора, членом-корреспондентом АН СССР, доктором исторических наук, профессором А.М. Панкратовой, совместно с казахскими учеными. Тенденциозные, зараженные великодержавным шовинизмом рецензенты: член-корреспондент АН СССР А.И. Яковлев, а также А.В. Ефимов, С.К. Бушуев и другие русские историки подвергли необоснованной критике «Историю Казахской ССР», в особенности ее главу ХIV «Освободительная борьба казахов под предводительством Кенесары Касымова (1837-1947 годы)», написанной Ермуханом Бекмахановым. Они выступили против критики завоеваний и колониальной политики Российской империи, объясняя, что они носили оборонительный, закономерный и прогрессивный характер, выступали против освещения национально-освободительной борьбы казахов против царизма, обвиняли авторов «Истории Казахской ССР» в отсутствии благожелательности не только к политике Российской империи, но и к русскому народу. Руководитель Агитпропа ЦК ВКП(б) Александров считал что: этот труд антирусский и в нем не учитывается, что Казахстан стоял вне истории и только Россия поставила его в ряд исторических народов [8]. Дальнейший ход дискуссий известен, об этом я докладывал на научной конференции, посвященной 115-летию со дня рождения академика А.М. Панкратовой, состоявшейся 16 февраля 2012 г. в Институте истории и этнологии им. Ч.Ч. Валиханова и Центральной научной библиотеке НАН РК. Тон, заданный небольшой группой русских историков Москвы, поддержанный Агитпропом ЦК ВКП(б), получил поддержку отдельных коллег и в Казахстане, среди которых был и Бегежан Сулейменов. Он особенно резко выступал на дискуссии по книге Е. Бекмаханова «Казахстан в 20-40-е годы ХХ века» в Академии наук Казахской ССР в июле 1948 г. В машинописном варианте стенограммы этой дискуссии выступление Б. Сулейменова 19 июля занимает 40 стр. (425-465). В книге М. Сарсеке Бекмаханов. – Москва: Молодая гвардия; Астана: Фолиант. 2010., говорится: «на пятый день заседания на трибуну поднялся заведующий отдела ХIХ века Института истории, кандидат исторических наук Бегежан (Бек) Сулейменов. О нем ходили слухи, что он питомец московского вуза, в то время это необычный престиж. В общем считалось, что Бек Сулейменулы, историк от Бога, знает, мол, цену и, конечно, всегда может сказать веское слово (только захочет ли?)» [9]. Тот же писатель М. Сарсеке, анализируя выступление Б. Сулейменова, вынужден признать по своему его аргументированность, последовательность, силу воздействия на участников дискуссии: «Критический тон Б. Сулейменова становился все неистовее. Он уже более получаса только фактами крыл коллегу. В зале стояла полная тишина. А с трибуны лился словесный поток. Кое-кто уже стал думать, неужели у известного и уважаемого историка накопилось столько желчи, чтобы так бить младшего коллегу» [10]. Свое часовое выступление Бегежан Сулейменов заканчивает семью выводами, которых вкратце приводим ниже, сохраняя текст без изменений. «Первое – характер восстания антиколониальный… Второе – восстание, возглавляемое Кенесары Касымовым, является стихийным… Третье – Кенесары Касымов является одним из крупных, весьма талантливых, восприимчивых умов своего времени. Никто не собирался его вычеркивать из истории. Четвертое – автор допускает большие ошибки… представляя восстание казахов под предводительством Кенесары Касымова [как] борьбу против русской экспансии, (за освобождение) от гнета русские… Пятое – автор напрасно считает, что якобы в движении Кенесары участвовали «крепостные крестьяне»… Шестое – никак нельзя согласиться с автором, что якобы Кенесары стремился ликвидировать институт барымты, феодальной раздробленности. Вся история движения полна барымтой, разорением мирных казахских аулов (родов Жаппас, Шекты, Аргын и др.), об этом достаточно приводит фактов сам автор… седьмое – Автор считает, что у Кенесары было государство почти сложившее. В самом деле, у него не было и не могло быть такого государства … Автор напрасно оправдывает агрессивные действия Кенесары против киргизского народа». Бегежан Сулейменов закончил свое выступление со словами: «итак, мы решительно выступаем против бездейственности и извращений истории казахского народа в книге Бекмаханова, которая является с практической стороны не доброжелательной, а в идеологическом отношении – несостоятельной. Мы прямо ставим вопрос автору – хватит ли у него смелости открыто отказаться от своих ошибочных взглядов и признать свои ошибки…» [11]. У сегодняшних историков есть возможность проанализировать основные выводы выступления Б. Сулейменова, но со своей стороны лишь замечу, что один из самых ярых и последовательных критиков Е. Бекмаханова, каковым является Б. Сулейменов, не смотря на его резкий тон, все же не считал движение Кенесары реакционным, феодально-монархическим, а наоборот антиколониальным, стихийным, а действия Кенесары против не присоединившихся казахских родов-неправильным, его войну против киргиз – ошибочной и неправомерной. По этому, мы считаем, что Б. Сулейменова, исходя из вышеуказанного, никак нельзя причислять к группе Т. Шоинбаева, С.Е. Толыбекова, Х.Г. Айдаровой, М.В. Жизневского, А. Нурканова, М.Б. Ахинжанова и др., которая, по утверждению М. Сарсеке, «тупо и постыдно хулила книгу» Е. Бекмаханова [12]. К тому же, этим своим утверждением М. Сарсеке противоречит себе, вспомним хотя бы то, что он писал о личности и выспуплении Б. Сулейменова на дискуссии 19 июля 1948 г. Незаурядная личность – Бегежан Сулейменов стоял и в этом вопросе особняком, имел свое особое место. Тем более у Бегежана Сулейменова были весьма натянутые, если не сказать, враждебные отношения со многими из вышеуказанной группы ученых. К числу «тупых» и «постыдных» нельзя отнести и С.Е. Толыбекова, крупнейшего исследователя казахского кочевого общества.
В связи с этим необходимо особо отметить, что после статьи «За марксистско-ленинское освещение вопросов истории Казахстана» (Правда, 26 декабря 1950 г.), а также развернувшейся в Казахстане широкой компании по «разоблачению» буржуазных националистов, Бегежан Сулейменов оказался в чрезвычайно сложных и трудных условиях. Почувствовав, какие угрозы жестоких репрессий приносят длившиеся с 1940-х гг. дискуссии по движению Кенесары Касымова, он начинает менять свои позиции. В постановлении судебной коллегии Верховного суда Казахской ССР от 17 июля указывалось: «Если в 1948 г. [Бегежан Сулейменов] характеризовал феодально-монархическое восстание Кенесары Касымова как националистическое, в 1951-1952 гг., в ходе научных обсуждений в АН КазССР, он открыто занял противоположную сторону» [13]. Кроме этого он активно защищал классика казахской литературы Мухтара Ауэзова, крупных абаеведов А.М. Жиренчина и Х.М. Мухамедханова. В частности, 7 апреля 1951 г. на Объединенном Ученом Совете Института истории, археологии и этнографии и Института языка и литературы АН КазССР, в ответ на нападки Х. Жумалиева на М. Ауэзова, он особо подчеркивал: «Мухтар Ауэзов в вопросах абаеведения является новатором и в свои последних произведениях стоит на марксистской позиции… Большая заслуга М. Ауэзова заключается в том, что он поднялся на прочную позицию, и мы должны судить о нем по последним работам» [14].
Следует также особо подчеркнуть, что гонения на ученых Казахстана в конце 1940-х – начале 1950-х гг. не были изолированным явлением, а являлись органической частью изменившейся национальной политики Компартии Советского Союза, когда на смену идей пролетарского интернационализма пришли великодержавно-шовинистические взгляды, восхвалялся русский народ, который стал «Великой Русью», главным среди других равных народов Советского Союза, превозносились Иван Грозный, Петр I, Екатерина II и другие русские цари, а также Александр Невский, Дмитрий Донской, Александр Суворов, Михаил Кутузов и другие полководцы и военачальники России. Выступления завоеванных и угнетенных народов Кавказа, Татарии, Башкирии и других против царизма, его колониальной политики и местных эксплуататоров, поддерживавших самодержавие, носившие национально-освободительный характер, пересматривались, а ученые по этим направлениям исторической науки преследовались: азербайджанский историк Гейдар Гусейнов – автор монографии о Шамиле, получившей Сталинскую премию, повесился, а татарские и башкирские ученые пострадали за Едиге.
Летом 1952 г. безжалостная машина политических репрессий была пущена в ход, под нее попали не только историки Б. Сулейменов, Е. Бекмаханов и др., но писатели-ученые Мухтар Ауэзов, Сабит Муканов, Е.Исмаилов, Х.Жумалиев и др. В 1952 г. 17 июля КГБ арестовал Б.Сулейменова, а 5 сентября – Е. Бекмаханова [15]. Писатель Медеу Сарсеке пишет: «…. оба историка, по мнению многих их сослуживцев, стоили один другого. Оба были талантливы, обладали обширными знаниями, прекрасно владели казахским и русским языками и по своей образованности стояли на голову выше коллег… Они постоянно ссорились. Результат их упрямства оказался плачевным. Оба загремели в лагерь, по иронии судьбы ели кашу из одного котла, лежали рядом на деревянных досках двухэтажных нар…. Разумеется, перестали спорить, прекратились взаимные укоры. Выходит, поумнели» [16].
Здесь возникает вопрос: как же так, «разоблачали» Е. Бекмаханова, а посадили раньше и освободили позже Б. Сулейменова. Думаю, что этот серьезный факт в судьбе двух крупнейших советских историков Казахстана требует более серьезного и специального изучения. Мы же, со своей стороны считаем, действия и выступления Б. Сулейменова в 1951-1952 гг. против разоблачителей, в особенности против руководства ЦК Компартии Казахстана во главе с Ж. Шаяхметовым сыграли здесь главную роль – чтобы расправиться с Е. Бекмахановым, в первую очередь им нужно было изолировать Б. Сулейменова от общества.
В сибирских лагерях оба крупнейших историка Казахстана помирились, поддерживали друг друга. Волевому Бегежан-ага пришлось взять под свою опеку мягкого по характеру и больного легкими Ермахана Бекмаханова несмотря на трагическую гибель верной супруги – Лидии Александровны Вагановой, бросившейся под поезд в Новосибирске, из-за отказа охранников дать возможность переговорить с мужем, проезжавшему по этапу, в вагоне зеков через этот город. Об этом они не раз рассказывали после освобождения. Позже, на свободе они тесно сотрудничали в научной сфере, часто встречались. Е. Бекмаханов был одним из оппонентов докторской диссертации Б. Сулейменова.
После смерти И.В. Сталина наступила так называемая «хрущевская оттепель» и академик А.М. Панкратова и другие советские истории добились пересмотра дела Е. Бекмаханова, который был освобожден из тюрьмы Бодайбо Иркутской области 3 мая 1954 г., а Б. Сулейменов – 21 октября 1954 года.
Бегежан Сулейменов 2 июня 1964 г. на Объединенном Ученом совете Отделения общественных наук Узбекской ССР защитил докторскую диссертацию на основе опубликованной монографии «Аграрный вопрос в Казахстане последней трети XIX – начале XX в.» – Алма-Ата, 1963. – 412 с. Его официальными оппонентами являлись: члены-корреспонденты АН КазССР, доктора исторических наук Е.Б. Бекмаханов (по болезни не смог приехать в г.Ташкент) и А.Н. Нусупбеков, видные ученые-историки Узбекистана, доктора исторических наук Х.Ш. Иноятов и Х.Т Турсунов. Объединенный Ученый совет единогласно проголосовал за присвоение Б.С. Сулейменову ученой степени доктора исторических наук [17].
Долголетняя последовательная и плодотворная научная деятельность Бегежан-ага органически связана главным образом с разработкой актуальных проблем истории Казахстана XVIII- начала XX вв. Постараемся указать на основные направления его научных исследований:
1) присоединение Казахстана к России, этапы этого процесса, результаты и последствия;
2) подготовка и проведение Российской империей территориально-административных реформ в Казахстане, особенности 1867-1868 гг., превращение его в управляемую по российским законам национальную окраину этой империи;
3) аграрная политика царизма в Казахстане, в особенности переселенческое движение, ее результаты и последствия для казахских шаруа, у которых по императорскому закону отнимали плодородные земли, объявляя их собственностью русского самодержавия
4) социально-экономическое положение крестьян переселенцев и казачества, их классовое расслоение и т.д.
5) положение колониального казахского аула, начало его оседания, развитие земледелия, орошения, сенокошения, полеводства, земледельческих орудий, товарно-денежных отношений, байской кабалы, классовое расслоение шаруа и т.д.
6) классовая борьба в колониальном казахском ауле, особенности ее проявления и результаты; 7) национально-освободительное движение казахов против колониального гнета Российской империи, в особенности восстания казахов в Тургайской и Уральской областях в 1868-1869 гг., восстание 1916 г., об Амангельды Иманове и др. 8) революционное движение в Казахстане (аграрное, рабочее и др.) в годы первой русской революции 1905-1907 гг., столыпинской реакции и нового революционного подъема (1907-1914 гг.) и т.д. 9) просветительская деятельность Ыбрая Алтынсарина (издание его избранных произведений в 3-х томах), Абубакира Диваева и др.
Его труды по этим и другим актуальным вопросам истории Казахстана ХХ-ХIХ вв. – начала ХХ вв. являются крупным вкладом в историческую науку Казахстана, а его статьи, доклады в особенности крупные его монографии, как «Аграрный вопрос в Казахстане последней ХIХ начало ХХ в (1867-1907 гг.)». – Алма-Ата, 1963. – 412 с., «Революционное движение в Казахстане в 1905-1907 гг.». – Алма-Ата, 1977. – 256 с., «Казахстан в составе России». – Алма-Ата, 1981. – 247 с. и др. до сих пор, и после смены Советской власти, ликвидации господства Коммунистической идеологии, в условиях независимости Казахстана не потеряли своей научной ценности и с успехом используются нашими современниками, в особенности учеными-историками и студенческой молодежью. При этом основные положения и выводы научных работ Бегежан-ага в то, сответское, время являлись новаторскими, аргументированными, базировались на богатой и разнообразной источниковой базе, в особенности на архивных документах и материалах, выявленных им в ЦГИА в Ленинграде, ЦГИА и ЦГВИА в Москве, центральных государственных архивах Узбекистана и Казахстана, областных архивах Саратова, Омска, Оренбурга и т.д.
Вынужденный признавать так называемую «…прогрессивность присоединения Казахстана к России», Бегежан-ага – особо подчеркивал, что «агрессия не может быть прогрессивной, а история не знает случая, чтобы какой-нибудь народ добровольно принимал агрессию» [18] По мнению Б. Сулейменова колониальная политика царизма была реакционной, грабительской, а так называемая прогрессивность заключалась в развитии производительных сил Казахстана – колонии, в частности, в строительстве железных дорог, промышленных предприятий, городов, развитии торговли и т.д., а главным образом – в совместной борьбе казахских и русских трудящихся против царизма, гнета местных феодалов и кулачества.
К этому следует также добавить, что Бегежан-ага своими советами, содержащимися в его монографии «Аграрный вопрос в Казахстане последней трети ХIХ – начала ХХ вв.», помог историкам-демографам провести правильный подсчет общей численности населения и национального состава Казахстана по Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., в соответствие с близкой к его современной территории. Отмечая, что «накануне реформы 1867-1868 гг. (в Казахстане) насчитывалось около 2 млн. казахов», Бегежан-ага считал, что в шести областях края, Букеевской Орде и Мангышлакском уезде проживало 5 219 317 чел. Вместе с тем, Бегежан – ага в своей монографии указывал, что для более точного учета численности населения Казахстана по вышеуказанной переписи необходимо: 1) исключать из Смеречинской области Северную Киргизию (Пржевальский и Пишкекский уезды), из Сырдарьинской – Амударьинский отдел и Ташкентский уезд с г. Ташкентом, из Акмолинской – Омский уезд с г. Омском; 2) включать Букеевское ханство (Внутреннюю орду) Астраханской губернии и Мангышлакское приставство (уезд) Закаспийской области» [19].
Исходя из этого положения Б. Сулейменова, мы-историки-демографы сумели провести уточненный подсчет численности населения и национального состава Казахстана в 1897 г., что явилось отправной точкой для сравнительного анализа демографического развития населения по переписи 1920, 1926, 1939 годов, вплоть до наших дней, национальной переписи 1989 г., а также переписей суверенного Казахстана 1999 и 2009 гг. [20].
Разумеется, что в условиях диктата однопартийной системы, безраздельного господства узкоклассовой идеологии и нетерпимости к инакомыслию, Б. Сулейменов был вынужден трактовать многие вопросы истории дореволюционного Казахстана только в дозволенных политической цензурой рамках. Тем не менее, в его работах, как было указано выше в связи с так называемой «прогрессивностью присоединения Казахстана к России», имелись смелые взгляды и новаторские подходы. Это относится и к освещению жизни и деятельности одного из лидеров движения Алаш, выпускника юридического факультета Санкт-Петербургского университета Жакып мырза Акбаева, крупного востоковеда Абубакира Диваева, писать и публиковать работы о них тогда было отнюдь не безопасно [21].
Будучи одним из крупнейших историков по дореволюционному Казахстану, Бегежан-ага являлся не менее крупным источниковедом и историографом этого сложного, богатого весьма значительными событиями периода. Он работал во всех крупных архивах и библиотеках России, Узбекистана, Казахстана и других регионов Советского Союза, выявлял и собирал важнейшие сведения по этому периоду, которые легли в основу целого ряда сборников материалов и документов под его редакцией, как «Восстание 1916 года в Казахстане». – Алма-Ата, 1947. – 213 с., «Революция 1905-1907 гг. в Казахстане». – Алма-Ата, 1949. – 252 с., «Рабочее и аграрное движение в Казахстане (1907-1914 гг.)». – Алма-Ата, 1957. – 566 с. и др.
Таким образом, научно педагогическую деятельность Б. Сулейменова условно можно разделить на два этапа.
I этап – 1938-1952 гг. – становление ученого, защита кандидатской диссертации, присвоение звания доцента, первые научные и научно-популярные статьи, доклады, сборник документов и материалов и т.д.
II этап – 1954-1984 гг. – плодотворная 30-летняя научная деятельность: крупные монографии, научные статьи, доклады, ряд сборников документов и материалов, защита докторской диссертации, присвоение ученого звания профессора, избрание членом-корреспондентом АН КазССР, лауреат Государственной премии Казахской ССР им. Ч.Ч. Валиханова и др.
Бегежан – ага являлся членом Главной редколлегии и одним из основных авторов пятитомной «Истории Казахской ССР с древнейших времен до наших дней». – Алма-Ата, 1977-1980 гг., в особенности ее третьего тома, около половины которого был написан Б. Сулейменовым. Этот обобщающий труд по истории Казахстана был удостоен Государственной премии Казахской ССР. К сожалению, самого Б. Сулейменова, по разным чисто субъективным причинам, среди числа лауреатов этой премии не оказалось.
Несмотря на такие и другие зигзаги судьбы, Бегежан-ага к этому периоду был уже крупным ученым, специалистом по истории Казахстана ХYIII – начала ХХ вв., пользовался заслуженным авторитетом не только у историков Казахстана и Средней Азии, но и Москвы, Ленинграда, а также других республик Советского Союза. Создал новую семью, имел двух дочерей (Акжанну и Жанар), сына (Жанибека). Сейчас его супруга – Казима Жагыфаровна с детьми хранит очаг Бегежан-ага в тепле и уюте, воспитывает его внуков.
Сегодня, отмечая 100-летие со дня рождения Бегежана Сулейменова, мы особо подчеркиваем его крупный вклад в историческую науку Казахстана, чтим и преклоняемся перед его светлой памятью, постараемся и дальше продвигать основные направления его научных исследований в условиях суверенного Казахстана, когда открылись широкие возможности для развития Отечественной исторической науки.

1 Асылбеков М.Х., Есқалиев С.А. Бегежан Сүлейменов – тарихшы – ғалым. – Алматы, 2001. – С.14,25. 2 Там же, с. 12-13. 3 Там же, с. 13-14. 4 Там же, с. 14-15. 5 Там же, с. 15-16. 6 Там же 7 Библиография обществоведов Казахстана. – Алма-Ата: Наука, КазССР, 1986. – С. 397-398.
8 Государство наций: империя и национальное строительство в эпоху Ленина и Сталина. – М: РОССПЭН, 2011. – С. 336-342.
9 Сарсеке М. Бекмаханов. – М.: Молодая гвардия; Астана: Фолиант, 2010. – С.213. 10 Там же, с. 215.
11 Стенограмма дискуссии по книге тов. Бекмаханова. Казахстан в 20-30-е годы ХIХ века: июль 1948 года. – Алма-Ата, машинописный вариант. – С. 458-464.
12 Сәрсеке М. Указ. Работа. -С.227 13 Там же, с. 396. 14 Архив НАН РК. Ф.74. – Оп. 1,9,6. – Дд. 108-109. 15 Асылбеков М.Х. Есқалиев С.А. Указ. работа. – С. 28.
16 Сәрсеке М. Указ. Работа. –С. 396-397.
17 Асылбеков М.Х., Ескалиев С.А. Указ. работа. С. 16-17; 18 Сулейменов Б.С., Басин В.Я. Казахстан в составе России. Алма-Ата, Наука, 1981.- С. 14-15.
19 Сулейменов Б. Аграрный вопрос в Казахстане последней ХIХ-начало ХХ в (1867-1907 гг.). – Алма-Ата, 1963. – С. 23-24.
20 Асылбеков М.Х., Жаркенова А.М. Население Казахстана в конце ХIХ – начале ХХ вв. (1897-1917 гг.). – Алматы. – С.4-5; История независимого Казахстана. – Алматы, 2011. – С. 110-111.
21 Сулейменов Б. Аграрный вопрос и национально-освободительное движение в Казахстане в годы первой русской революции //Известия АН Казахской ССР. – Серия общественных наук, 1966. – Вып. 1. – С. 28-34. Он же. Некоторые вопросы истории Казахстана в трудах А.А. Диваева // Известия АН Казахской ССР. – Серия истории, археологии и этнографии, 1959. – №1. – С.41-48 и др.