ХХ век определил главный вектор исследований в исторической науке – междисциплинарность. Знаковой переменой стал исследовательский приоритет “придания научности” истории путем интенции исследовательской работы историка в методологию точных наук, где базовым конструктом теории и выводов ученого выступает принцип верификации полученных данных. Этот методологический сдвиг вызвал появление различных толкований о самом предмете истории. Еще в конце 1980-х начале 1990-х гг. прошли серьезные теоретические дискуссии в ряде международных академических изданий: “History and Theory”, “American Historical Review”. Предметный разговор не обошел и русскоязычный сектор научных журналов: “Общественные науки и современность”, “Отечественная история” и другие.
После обретения нашей республикой суверенитета, отечественная историческая наука оказалась перед проблемой выработки собственной национальной модели исторического сознания: с одной стороны, это попытки обоснования национальной исторической интерпретации через поиск автохтонных моделей исторического поведения нации, где в качестве методологии выступает положение цивилизационного подхода о выявлении самоценности общества, его места в мировой истории и культуре, с другой стороны – расширение вектора культурно-исторических и антропологических исследований в ракурсе методологии французской школы Анналов и формирование национальной профессиональной истории.
Методологической реакцией на кардинальные подвижки в отечественной исторической науке стало появление нетрадиционных для нее форм научного мышления. И прежде всего, это проявило себя волной междисциплинарных исследований, которые носили стихийный, внесистемный (если рассуждать категориями целенаправленной исследовательской работы в рамках общего вектора методологических изысканий исследователей) характер.
В последнее время в качестве такого общего вектора исследовательской парадигмы исследователи предлагают синергетику. Новые для отечественной истории представления о функциональных категориях истории, заслуживают рассмотрения уже в силу того, что выступают альтернативой известному историко-формационному подходу. К тому же, появление и выработка нетрадиционных методологических конструктов в истории, служaт научной задаче поиска общего консенсуса в рамках обсуждения новых теорий. Поэтому рассмотрение современных междисциплинарных направлений в научном познании, одним из которых является синергетика, заслуживают исследовательского внимания и как историографическая, и как историософская проблема.
Синергетика имеет исторические корни. Как возможное направление развития исторической науки она была привнесена в нее из идеи развития инновационного вектора междисциплинарных исследований в истории. Основоположниками междисциплинарного подхода в исторической науке принято считать “школу Анналов”. Еще в 1933 году Л.Февр выдвинул лозунг “За синтез против “картинной истории”. С.Гомаюнов, один из идеологов синергетики в истории отмечал, что изучая путь, которым синергетика пришла в историю, можно подумать, что синергетика привносится в историю. На самом же деле синергетика по своей природе исторична. …более жестко, понятие “историческая синергетика” тавтологично, ибо синергетика не может быть не исторической”[ ].
Вопросы синергетики и их применимости в гуманитарных исследованиях, в частности, при изучении прошлого человечества, активно обсуждаются во всемирной сети Интернет – на сайте Московского международного синергетического форума[ ], имеются обзорные аналитические работы по данной проблематике в российской историографии. Историко-историографический анализ концепции синергетики получил отражение и в диссертационных исследованиях российских историков[ ].
В казахстанской историографии научные работы обобщающего характера, где с концептуальных позиций дан анализ проблем синергетики как направления исторических исследований отсутствует. Однако это не должно вводить исследователей в заблуждение об отсутствии в отечественных работах синергетических проекций на историческую действительность.
Краеугольной идеей синергетики как теории является междисциплинарный синтез с одной стороны, и принцип верификации полученных результатов исследования – с другой. В Казахстане принцип верификации полученных результатов научных экспериментов, выстроенный на платформе синтеза естественных и гуманитарных дисциплин был апробирован еще в работах академика НАН РК, профессора О.Исмагулова[ ]. Позже, оригинальная методика верификации данных научного эксперимента была предложена в работах прикладного характера Ж.Абылхожина[ ], концептуальная база исследования, как можно судить, выступает рефлексией на методологический плюрализм в науке 1990-х годов. Между прочим, синергетика, по предположению ряда методологов науки, рассматривается именно как рефлексия на методологический плюрализм, который начинает утрачивать свои ключевые позиции в ХХI веке. Можно привести дополнительно ряд других, не менее знаковых для казахстанской историографии прикладных исследований, в которых реализованы вышеобозначенные постулаты синергетической парадигмы[ ]. Особо хотелось бы выделить труды профессора, доктора физико-математических наук, члена международной Ассоциации “История и компьютер” С.Серовайского, где предпринимается попытка реконструкции прошлого методами математического моделирования исторических процессов[ ].
Однако в отечественной науке вопрос о воздействии синергетической научной парадигмы на историю не поднимался, постановки проблемы не проводилось. В имеющихся журнальных публикациях, выступлениях в СМИ, научных изданиях, где в рамках регламента рассуждений затрагивались проблемы методологии отечественной исторической науки, синергетический подход как рефлексия на методологический плюрализм или же отсутствие общей методологии в исторических исследованиях отечественными историками не обсуждался. Между тем, именно в синергетике, как области гуманитарного знания, наиболее рельефно обозначилась претензия на глобальное системное прочтение исторического прошлого и настоящего.
Ситуация в научных кругах вокруг дилеммы “за” и “против” синергетического подхода в истории определила в общем историографическом постсоветском пространстве формирование двух школ (направлений) по вопросам адекватности и возможностей использования синергетики как объясняющей парадигмы в истории. Точкой отсчета можно считать прошедшую в начале 2002 года в г.Томске Всероссийскую конференцию “Междисциплинарный синтез в методологии гуманитарного исследования”[ ].
Формирование двух основных векторов научной мысли имеет сложившуюся более чем десятилетнюю историю, связанную с имевшими место дискуссиями в мировой исторической практике. Постановка вопроса о выработке теории так называемой глобальной истории (универсальной истории, big history), и последовавшая за ней дискуссия произошла в 2000 году, на Международном конгрессе историков в г.Осло, проводимым Международным комитетом исторических наук. Еще же ранее, в 1991-1995 гг. на страницах журнала “History and Theory” разгорелся спор вокруг вопроса о возможностях применения теории хаоса в истории[ ]. Не углубляясь в детали полемики, скажем лишь, что уже тогда наметились контуры “ограниченности” теории хаоса для истории. Ежи Топольский, автор ряда работ по методологии истории, представил аргументы скептиков, обозначив главным элементом изучения в истории человека с его действиями и мотивацией, но не систему как целое[ ]. Уже тогда ему возразил московский ученый Л.Бородкин, выделив в свою очередь источниковедческий познавательный контур синергетики в лоне клиометрики (исторической информатики).
Дисскусия получила продолжение в российской историографии: как увидим, были предложены идеи синергетической интерпретации истории путем частичной синкретизации в рамках единой исследовательской задачи основных функциональных положений истории и синергетики.
В вышедшей в 2005 году коллективной монографии томских ученых была предложена оригинальная концепция методологического синтеза исследовательской стратегии по принципу взаимодополняемости научных теорий. Отмечая достоинства синергетической парадигмы, авторы обнаруживают, что синергетика терпит фиаско в главном: ее использование в истории носит физикалистский характер. Тем не менее, исследования в ракурсе идей синергетики получают свое отражение в конкретно-прикладных работах историков[ ].
Иной позиции и перспективы для синергетической парадигмы в истории продолжает придерживаться Л.Бородкин. Разработками прикладного исследовательского характера и выработкой практических механизмов интеграции теории синергетики при изучении исторических процессов и явлений под его руководством занялась группа ученых лаборатории исторической информатики МГУ им.Ломоносова. Общая платформа идей московских ученых выстроена на том, что синергетика прежде всего, способствует расширению “территории историка” (по выражению Л.Гуревича), выступает исследовательским кредо ученого: возможность проверки выводов другим исследователем. Иначе говоря, понятийно-категориальный аппарат, привнесенный в историю из точных наук, способствует выработке четко структурированных выводов в работе, что является одним из, возможно главных, признаков научности всякого исследования.
Необходимо тут обратить внимание на постановку вопроса о самом механизме реализации синергетической парадигмы для истории: важно не выявление альтернативных путей развития (т.е. несостоявшейся истории) в точке бифуркации процесса, а анализ того, почему при равнозначных, равноценных альтернативных вариантов общественного развития, выбор в данный конкретный исторический отрезок времени был сделан именно в пользу случившегося? (т.е. исследование имеющихся флуктуаций в системе с целью объяснения поведения всей системы в целом). В противном случае же невольно возникает риторический вопрос: насколько оправдано наше обращение к несостоявшейся истории (т.е. исследование процессов в точке бифуркации с целью выявления вероятных аттракторов), если еще не в полной мере-то изучена состоявшаяся? К тому же нельзя забывать, даже признание поливариантности и мультивекторности исторических процессов в ряде методологических конструкций ученых-гуманитариев, не следует воспринимать как призыв к сослагательным вариациям в истории: история не терпит сослагательного наклонения, задачи исторической науки вовсе другие. В одной из работ Л.Бородкина “Порядок из хаоса”: концепции синергетики в методологии исторических исследований” автор раскрывает механизм плодотворного консенсуса истории и теории диссипативных структур (синергетика по определению И.Пригожина): исходный постулат основан на идее использования понятийно-категориального и методологического научно-познавательного аппарата синергетики в конкретно-прикладных историко-источниковедческих исследованиях, выполненных с использованием клиометрического инструментария в ходе исторических исследований.
Другими словами, междисциплинарность проявляет себя уже в том, что анализ историографической проблематики заключает в себе изучение характера взаимообогащения двух фундаментальных дисциплин: истории и синергетики, где консенсус выражен общей познавательной платформой – общество и природа как сложноорганизованные системы.

1. Гомаюнов С. От истории синергетики к синергетике истории // ОНС.-1994.-№ 2.
2. <http://www.synergetic.ru/science/> – Московский международный синергетический форум.
3. Бочаров А.В. Проблема альтернативности исторического развития: историографические и методологические аспекты”, дисс.к.и.н., Томск, 2002; Дука О.Г. “Эпистемологический анализ теорий и концепций исторического позиций вероятностно-смыслового подхода примерах российской историографии”, дисс. д.и.н., Екатеринбург, 2001.
4. Исмагулов О.И. Население Казахстана от эпохи бронзы до современности. Палеоантропологическое исследование. – Алматы,1970; Он же. Этническая генография Казахстана (серологическое исследование). – Алматы,1977; Он же. Этническая антропология Казахстана (соматологическое исследование). – Алматы,1982; и др.
5. Абылхожин Ж.Б. Традиционная структура Казахстана: социально-экономические аспекты функционирования и трансформации (1920-1930 гг.). – Алма-Ата, 1991.
6. Жакишева С.А. Баи-полуфеодалы в Казахстане на рубеже 20-30 гг. ХХ века: историко-источниковедческий аспект проблемы. Дисс.к.и.н. – Алматы,1996; Алимгазинов К.Ш. Воспоминания участников гражданской войны в Казахстане как исторический источник: применение методов многомерного статистического анализа. Дисс.к.и.н. – Алматы,2001; и др.
7. Современные информационные технологии в исторической науке. Международная научно-практическая конференция.-Алматы,1999.
8. Методологический синтез: прошлое, настоящее, возможные перспективы. Под ред.Б.Могильницкого. – М.,2005
9. Исторические записки. Вып.2. – М.,1999.
10. Бородкин Л.И. «Порядок из хаоса»: концепции синергетики в методологии исторических исследований. (материалы Интернет-портала Auditorium.Ru)
11. Методологический синтез: прошлое, настоящее, возможные перспективы. Под ред.Б.Могильницкого. – М.,2005