Составной частью сложного процесса перехода от традиционного общества к современному является политическая модернизация, содержание которой составляют качественные изменения политической системы, связанные с соответствующими трансформациями в экономической, социальной и культурной сферах общества. В процессе такой модернизации происходит как становление новых, так и эволюция, приспособление к изменившимся обстоятельствам наличных политических институтов. При этом объективно необходимо, с одной стороны, сохранять политическую стабильность как важнейшее условие общественного развития в целом, а с другой – расширять возможности и формы политического участия, массовую базу реформ.
Если обратиться к ранним этапам политической модернизации стран, служащих сегодня эталонами парламентской демократии, то нетрудно заметить, что их представительные институты имели явно недемократический, по современным критериям, характер. Это выражалось в том, что часть депутатского корпуса (особенно верхних палат) формировалась помимо избирательной процедуры. Очень далеко от демократического идеала отстояли и сами выборы: они были многоступенчатыми, непрямыми; активное и пассивное избирательное право существенно лимитировалось цензовыми ограничениями. Для сравнения скажем, что подобная практика находила теоретическое оправдание в консервативных и умеренно-либеральных политических концепциях А. Гамильтона, Дж. Адамсона и Дж.Мэдисона, которые убеждали общественное мнение в том, что в американских условиях того времени полная политическая демократия неизбежно обернулась бы тиранией неимущего и малоимущего большинства над зажиточным меньшинством, привела бы к нарушениям экономической свободы и прав собственности. Противоядие от охлократии основатели США усматривали в разнообразных механизмах ограничения политической демократии, свободы слова. /1/.
Отметим, что обоснованность этих опасений показала революция во Франции. Вопреки провозглашенным в 1789 году демократическим и либеральным принципам, новый политический режим довольно быстро приобрел там черты охлократии. Мало что меняло и формальное наличие институтов парламентской демократии. Все это открыло во Франции путь к установлению диктатуры. Стремительная демократизация оказалась чересчур сильной нагрузкой, которую не выдержали ни люди, ни государственные институты. Потребовались новые исторические циклы, еще несколько тяжелых революционных кризисов, прежде чем в стране завершился процесс создания устойчивой системы парламентской демократии, свободы совести и личности. /2/.
Все это свидетельствует о том, что там, где становление такой системы происходило без революционных потрясений, оно, как правило, отличалось плавностью и постепенностью. Примером могут служить наиболее стабильные демократические государства Европы – скандинавские. В каждом из них для упрочения парламентских норм и формирования демократических избирательных систем потребовалось около ста лет. Так, в Норвегии парламент (стортинг) был создан в 1814 году, принципы парламентаризма в политической системе утвердились в 1884 году, избирательное право для мужчин было введено в 1898 году, а для женщин – в 1913 году. В Швеции риксдаг в своем нынешнем виде возник в  1809 году, дважды – в 1866 и в 1974 годах. В результате произошли существенные реорганизации; избирательное право стало всеобщим для мужчин в 1909 году, для женщин – в 1921 году. Несколько иначе складывалась ситуация в Дании. После появления парламента в 1834 году там очень быстро было установлено всеобщее избирательное право для мужской части населения – в 1849 году, хотя женщины получили его только в 1915 году. /3/. Аналогичная ситуация складывалась и в некоторых других странах Европы.
Что касается последнего десятилетия ХХ века, то историческая и политическая наука уделяла преимущественное внимание “догоняющим” вариантам модернизации. Возникновение самой теории политической модернизации было связано с потребностью получить ответы на многочисленные новые вопросы, которые поставила практика общественного развития в странах Азии, Африки и Латинской Америки, пытающихся преодолеть свое отставание от Западной Европы и Северной Америки в технологическом, экономическом, социальном и культурном отношениях. Однако, на наш взгляд, теоретические выводы и методологические подходы исследователей политической модернизации “третьего мира” могут  иметь и более широкое применение. Их правомерно использовать при научном анализе тенденций исторического развития других стран, в том числе СССР, а затем и постсоветских  государств и в частности, Казахстана.
Так, например, среди исследователей, активно занимавшихся теоретическими проблемами политической модернизации, особое место принадлежит С.Хантингтону. Не умаляя заслуг таких ученых, как Г.Алмонд, С.Эйзенштадт, Д.Эптер, С.Верба, Р.Даль, Л.Пай и др., надо признать, что именно Хантингтон предложил теоретическую схему политической модернизации, которая не только наиболее удачно объясняет процессы, происходившие в странах Азии, Африки и Латинской Америки в последние десятилетия, но и помогает разобраться в политической истории Казахстана. Конечно, эта схема не абсолютна, ряд ее элементов нуждается в уточнении, если не в существенном обновлении. Сам ее автор признавал, например, что представление о строгой последовательности фаз модернизации является ошибочным.
В соответствии с концепцией С.Хантингтона, социальный механизм и динамика политической модернизации выглядят следующим образом. Стимулом для начала модернизации служит некая совокупность внутренних и внешних факторов, побуждающих правящую элиту приступить к реформам. Преобразования могут затрагивать экономические и социальные институты, но не касаться традиционной политической системы. Следовательно, допускается принципиальная возможность осуществления социально-экономической модернизации “сверху”, в рамках старых политических институтов и под руководством традиционной элиты. Однако для того чтобы “транзит” завершился успешно, необходимо соблюсти целый ряд условий и, прежде всего, обеспечить равновесие между изменениями в различных сферах жизни общества. Кроме того, очень важна готовность правящей элиты проводить не только технико-экономическую, но и политическую модернизацию, что имеет первостепенное значение для любого общества. Поэтому, политическая модернизация, которую С.Хантингтон понимает как “демократизацию политических институтов общества и его политического сознания”, /4/ обусловлена рядом социальных факторов. Какими бы мотивами ни руководствовалась правящая элита, начиная реформы, последние ведут к вполне определенным изменениям. Любые шаги, направленные на индустриализацию, на социально-экономический прогресс, неизбежно способствуют развитию системы образования, заимствованию передовых технических и естественнонаучных идей. Но если страна поворачивается лицом к внешнему миру, то вместе с научно-технической информацией она неминуемо начинает впитывать и новые политико-философские идеи, способствующие возникновению сомнений в целесообразности и незыблемости: существующего порядка. А поскольку составной частью модернизационного процесса является эволюция социальной структуры общества, то эти идеи попадают на подготовленную почву. Все это способствует тому, что индустриализация и урбанизация влекут за собой формирование и быстрый рост новых социальных групп, существенно отличающихся по своим установкам от традиционных. С.Хантингтон особо отмечает значение среднего класса, состоящего из предпринимателей, управляющих, инженерно-технических специалистов, офицеров, гражданских служащих, юристов, учителей, университетских преподавателей. Самое заметное место в структуре среднего класса занимает интеллигенция, которую ученый характеризует как потенциально наиболее оппозиционную силу. Именно интеллигенция первой усваивает новые политические идеи и способствует их распространению в обществе. В результате все большее количество людей, целых социальных групп, ранее стоявших вне публичной жизни, меняют свои установки. Эти субъекты начинают осознавать, что политика напрямую касается их частных интересов, что от решений, принимаемых властью, зависит их личная судьба. Появляется все более осознанное стремление к участию в политике, к поиску механизмов и способов воздействия на принятие государственных решений и их реализацию. И поскольку традиционные институты не обеспечивают включения в публичную жизнь просыпающейся к активной политической деятельности части населения, то на них распространяется общественное недовольство. Наступает критическая ситуация. Если не принимаются меры по созданию институтов, открывающих соответствующие возможности для стремящихся к политическому участию групп, если правящая элита не решается проводить структурные реформы, возникают и увеличиваются “ножницы” между растущим уровнем активности социальных групп и реальной степенью политической модернизации общества. Наиболее быстрым и радикальным способом ликвидации подобных “ножниц” является революция. Разрушая старую систему, она создает новые учреждения, правовые и политические нормы, способные обеспечить участие масс в политической жизни. Прежнюю правящую элиту, не сумевшую справиться с возникшими проблемами, оттесняет новая элита, более динамичная и открытая современному обществу.

Список использованных источников:

1.Политическая теория и политическая практика. Словарь – справочник. М., 1996.
2. Политологический словарь. В 2 – х частях. М., 1994.
3. Политология. Словарь – справочник. – Алма-Аты, 1993.
4. Политология. Энциклопедический словарь. М., 1990.